Нагиб Махфуз - Мудрость Хеопса

Нафа был поражен.

— Представь себе, что ты наследник престола нашего царства! Ведь его тоже, прежде чем он займет трон, подготавливают, обучая мудрости, искусству и военному ремеслу… — Помолчав, он продолжил: — Священная проницательность превращает царей Египта в богов — так же как однажды она сделает тебя командующим, которому не будет равных. Поверь мне, брат.

На щеках Джедефа запылал румянец удовольствия. Он улыбнулся:

— Нафа, ты похож на нашу маму… Еще толком не зная, на что я способен, вы приписываете мне все лучшие качества! Смотрите, как бы я не возгордился раньше времени!

Услышав это, художник рассмеялся и не сразу сумел совладать с собой.

Джедеф удивился:

— Что с тобой? Что смешного я сказал?

Молодой человек, все еще хохоча, ответил:

— Я смеюсь, Джедеф, потому что ты сравнил меня с нашей мамой!

— И отчего ты так развеселился? Я просто имел в виду…

— Не нужно объяснений или извинений. Я знаю, что ты хотел сказать, — прервал брата Нафа, — но сегодня ты уже третий, кто сравнил меня с женщиной. Сначала, утром, отец сообщил мне, что я «переменчив, как девица». Потом, всего час назад, жрец Шелба, пока я разговаривал сам с собой, рисуя его портрет, сказал: «Ты, Нафа, находишься во власти чувств, совсем как женщина». И вот приходишь ты и заявляешь, что я похож на нашу мать! Кого же ты сам-то видишь во мне — мужчину или женщину?

Теперь настала очередь Джедефа рассмеяться.

— Конечно, мужчину, Нафа. Но у тебя тонкая натура в сочетании со страстной впечатлительностью. Разве ты не помнишь, как Хени однажды сказал, что художники — представители того пола, который нельзя назвать ни мужским, ни женским?

— Хени считал, что искусство несет в себе что-то от женственности. И все же я считаю, что в плане чувств женщина и художник — абсолютные противоположности, ибо женщина по натуре старается достичь своих целей всеми имеющимися в ее распоряжении средствами, тогда как у художника нет другой цели, кроме выражения духа вещей, то есть красоты. Красота — это высшая сущность, из которой и происходит гармония окружающего нас мира.

Джедеф снова улыбнулся:

— Думаешь, философствованиями тебе удастся убедить меня в том, что ты настоящий мужчина?

Нафа стал серьезен.

— Нужны другие доказательства? — ответил он. — Хорошо, тогда, наверное, тебе следует знать, что я собираюсь жениться.

— Это правда? — Джедеф был удивлен.

Нафа чуть не захлебнулся от смеха, когда сказал:

— Неужели я так плох, что ты не допускаешь мысли о моей женитьбе?

— Разумеется, нет, Нафа. — ответил Джедеф. — Но я помню, как отец сердился на тебя за то, что ты противник брачных уз.

Нафа положил ладонь на сердце.

— Я влюбился, Джедеф, — признался он. — Влюбился — и так внезапно.

Джедеф — весь внимание — с тревогой переспросил:

— Внезапно?

— Да. Я будто птица, парил в небе, пока стрела не пронзила мое сердце и я не упал.

— Когда это случилось и где?

— Джедеф, в разговоре о любви ты не должен спрашивать о месте и времени!

— Кто она?

Он ответил с почтением, словно произнося имя Изиды:

— Мана, дочь Камади из казначейства.

— И что ты собираешься делать?

— Я женюсь на ней.

Джедеф спросил, будто подумал вслух:

— Значит, так все и происходит?

— И даже быстрее, — сказал Нафа. — Стрела, куда же деваться птице?

Воистину, любовь была удивительной сущностью. Джедеф разбирался в искусстве, учениях древних мудрецов и владении оружием, но любовь оставалась для него загадкой. А как же иначе, ведь ей в одно мгновение удалось сразить его брата! Между тем молодой человек почувствовал, как внутри него разгорелось желание испытать нечто подобное, а душа улетела куда-то в дальние края.

— Счастливая судьба повелела, чтобы я преуспел в жизни как художник, и господин Фани пригласил меня украсить его приемную залу. Некоторые из моих картин оценили в десять золотых, хотя я отказался продать их. Взгляни-ка!

Джедеф повернул голову туда, куда указывал Нафа, и увидел миниатюрное изображение девушки-крестьянки на берегу Нила на фоне заката. Словно пробудившись от красоты этой картины, которая вернула его в реальность из страны грез, юноша медленно подошел к ней и остановился на расстоянии вытянутой руки. Нафа заметил его изумление и был очень доволен собою.

— Видишь, какие на этой картине цвета и тени? Ты только посмотри на Нил, на горизонт! — восклицал он.

— Просто попроси меня смотреть на крестьянку! — прошептал Джедеф.