Дмитрий Леонтьев - Охотники за удачей

«Он либо великий идиот, либо великий гений, — подумал Врублевский. — А может быть, это одно и то же. Во всяком случае, я бы до такого не додумался. Парня стоит «прикормить». Время от времени давать ему информацию, которая и выеденного яйца не стоит, а при необходимости предоставить ту информацию, которая в результате обнародования будет для нас оружием не менее действенным, чем автомат. Парень явно работает по принципу: "Главное опубликовать слух, а виновен человек или нет, это уже компетентным органам разбираться". Ведь прекрасно понимает, подонок, что обыватель верит всему, что написано, словно у нас все еще существует цензура… Или не понимает? А что, он вполне может быть искренне убежден в том, что "любую информацию надо предать гласности", а то, что человек может оказаться невиновным, но облитым грязью, и заработает инфаркт, это уже "издержки производства". Да, этому шакалу пера необходимо подсунуть "источник информации", пусть считает его своим агентом. При этом журналист не будет стоить нам ни копейки. Наоборот, он сам будет платить моему человеку за информацию…»

В дверь постучали, и в комнату вошел Ключинский.

— Отвлекаю?

— Нет, проходите, Григорий Владимирович. Это «домашнее задание» может и подождать. К тому же оно меня уже утомило. Нужно передохнуть.

— Володя, я давно хотел с тобой поговорить… Можно я присяду? Благодарю… Володя, я невольно становлюсь свидетелем некоторых событий, происходящих в твоей жизни… Не знаю, как это правильно сказать… Не стану скрывать — я догадываюсь, что происходит и в какую компанию ты попал… Володя, мальчик мой, поверь — я очень к тебе привязался и не хотел бы огорчать тебя даже старческими нравоучениями, но именно искреннее расположение к тебе толкает меня на такой некорректный поступок, как обсуждение чужой жизни. Я знаю, что судьба у тебя была очень нелегкая, догадываюсь и о мотивах, толкающих тебя на эти поступки, но поверь — это неправильная дорога. Жизнь — это очень сложный лабиринт, и стоит ошибиться один единственный раз, пойти не в ту сторону, и все последующие выборы будут неправильны. В конце этой дороги нет выхода, Володя… Пойми, что человек получает в жизни не то, что хочет, а то, что заслуживает. Так уж устроен мир. Если не ты оплатишь свой счет, то за твои прегрешения будут вынуждены расплачиваться твои дети, твои друзья, твои любимые и близкие. Но платить все равно придется. Ты еще совсем юный мальчик. Воевавший, немало повидавший и вытерпевший, но мальчик. Может быть, тебе кажется, что твое… м-м… занятие романтично, что ты сможешь что-то изменить в психологии окружающих тебя людей, как-то контролировать ее, менять, но это ошибка. Это они проглотят и переварят тебя, принеся в жертву своим интересам. Все это «братство» основано на самых низких человеческих инстинктах — жадности, вседозволенности, жестокости, и действует только этими методами. Почему ты решил, что сможешь играть по другим правилам? Потому что ты — сильный? Потому что ты сможешь предвидеть и предотвратить? Потому что успеешь получить то, что хочешь, и вовремя отойти в сторону? Нет, всегда найдется более хитрый, более сильный, более жестокий, более дальновидный… И отойти ты не сможешь, это не твердая почва, это — болото, и оно затягивает, только замечаешь ты это не сразу… А судьба — она жестока. Она справедлива до жестокости и не умеет прощать, нанося удар тогда, когда ждешь этого меньше всего… Я уверен, что ты смог бы достичь больших высот и иным путем. Ты умный, целеустремленный, бесстрашный и даже несколько авантюрный мужчина… Может быть, не стоит воспринимать все произошедшие с тобой неприятности именно так? Может быть, они не были так уж бессмысленно жестоки? Ведь есть же у тебя какие-то особые таланты, как и у любого другого человека, а значит, есть и предначертание. Может быть, жизнь просто толкает тебя к какой-то определенной цели, преграждая «путь в сторону» — «стенками», о которые ты впопыхах и ударяешься лбом?

— Тогда уж — оплеухами, — усмехнулся Врублевский. — Если уж сравнивать жизнь с лабиринтом, то моя судьба гонит меня по этому туннелю оплеухами и подзатыльниками… Куда — не знаю, но выйти к свету я смогу. Я умею отыскивать свою дорогу даже в темноте. И минотавра я приручить сумею. Не просто приручить, но и служить себе заставлю. С «быками» я обращаться умею.

— Нет, Володя. Этот минотавр не «внешняя опасность», он в тебе самом. Вырастив его, воспитав и обучив, ты сможешь уничтожить его только вместе с частичкой самого себя… Или вместе с собой. А этого ты делать не станешь, потому и шансы ваши не равны. Послушай меня, Володя…