Дмитрий Леонтьев - Охотники за удачей

«А ведь я ничего не сказал, — удивился он, — Надо же… Я — и ничего не сказал…»

Он улыбнулся. Удары прекратились, и кто-то склонился над ним.

— Юрик, кажется, он кончается, — услышал он чей- то испуганно-удивленный голос, — у него пена на губах, и дыхание… такое… странное… И улыбается он тоже… странно…

— Эй, толстый, — окликнул Толстяка другой голос, — ты меня слышишь? Где девчонка? Говори, придурок, ведь подохнешь же… А так, может, и выживешь. Вы, бомжары, живучие… Скажи: где девчонка?

Толстяк улыбнулся еще шире. Страх исчез вместе с болью. Осталось только удивление и удовлетворение от того, что он, Толстяк, который всю жизнь так жутко боялся боли, так ничего и не сказал. И еще странное предчувствие того, что с малышкой все будет хорошо. Теперь уже все будет хорошо…

— Перестарались, — услышал он словно доходящий из-за стены голос, — Кажется, он уже того… Нужно уносить ноги… Соседи могут милицию вызвать…

— Нужно найти девчонку.

— Ее же здесь нет. Мы все обыскали.

— Этого не может быть. Она где-то здесь. Посмотри еще раз его карманы. Тот глистообразный придурок говорил, что он звонил куда-то насчет девчонки…

— Какая-то бумажка с телефонами, — сказал другой голос. — Стоп-стоп-стоп! Я, кажется, знаю этот номер! Это телефон Врублевского. Мы звонили ему домой, когда Шерстнев приказал найти его… А Врублевский, как я слышал, был любовником сестры Бородинской. Смекаете, что к чему? Наверное, это он опередил нас. Нужно срочно ехать к нему! Быстрее! Гриша! Миронов!.. Где ты там бродишь?! Возьми двух пацанов и останетесь здесь, на всякий случай. Только отойдите подальше от дома, чтобы ментам не попасться, если нагрянут… Все, уходим…

Их шагов Толстяк уже не слышал. Он лежал и смотрел на видневшийся в оконце кусочек неба, и ему было совсем не больно. Он чувствовал приближение смерти, но смерти не холодной и пугающей, а дарующей отдых и покой. Он знал, что теперь его уже никто не будет бить и унижать, что не будет больше ни голода, ни страха. Ему было только жаль, что он не успел пожить в своем собственном домике на берегу озера, о котором он так мечтал. И ему было жаль беднягу Профессора, которому еще предстояли долгие холодные зимы, тоскливые осенние вечера и голодные весенние дни. Толстяк не знал сколько прошло времени, прежде чем кто-то присел рядом с ним и осторожно потрогал за плечо.

— Это ты звонил мне? — спросил молодой черноволосый парень. — Я — Врублевский… Я опоздал? Они были здесь? Где девочка? Они забрали ее? Давно? Эй, ты слышишь меня? Ты знаешь, куда они поехали?

— Нет, — с трудом выдавливая слова, прошептал Толстяк. — Она… не у них…

— Где она? Где? Ты слышишь меня?.. А-а, понимаю. Ты не веришь, что я — Врублевский… Сейчас, сейчас, — он полез в карман, вытащил документы и раскрыл их перед глазами Толстяка. — Видишь? Это я. Это действительно я… Ты звонил мне, оставил сообщение на АОНе, назвал адрес… Где Света?

— На крыше, — заставил себя выдавить еще несколько слов Толстяк, — Там есть труба… Она там… Спаси… ее… Она смешной и добрый человечек… Рассказывай ей сказки… почаще… Она любит сказки…

— Чем я могу помочь тебе?

— Уже ничем… Мне не больно… Я ничего не чувствую… А я ведь всегда так боялся, что умирать будет больно… Береги ее… Скажи, что Толстяку не было больно… он просто ушел… к звездам… Она пой… мет… она…

Толстяк хотел сказать что-то еще, но сознание вдруг взметнулось куда-то вверх, все закружилось перед глазами, он глубоко вздохнул, словно собираясь нырнуть в этот водоворот…

Врублевский закрыл глаза мертвому бродяге и поднялся.

— Подох? — спросил насмешливый голос за его спиной, — Какая жалость… Но сказать он успел все, что нам нужно…

Врублевский повернулся и посмотрел на застывших в дверях «шерстневцев». Одного из них он знал — гориллообразная фигура Миронова заполняла собой весь дверной проем. Врублевскому показалось, что он смотрит на него с какой-то сочувствующей жалостью.

— Не дергайся, — предупредил светловолосый парень, демонстрируя Врублевскому тяжелый коротко-ствольный револьвер. — Иначе схлопочешь пулю в живот… Долго же мы за тобой бегали. Шерстнев хочет тебя видеть. Желательно — дохлым… На ловца и зверь бежит, а? Удачный сегодня день выдался — и тебя отловили, и соплячку нашли. Сейчас снимем ее с крыши и поедем в…

И тут произошло то, чего Врублевский ожидал меньше всего. Миронов сложенными «в замок» руками ударил своих подельников, отбрасывая их назад, захлопнул дверь и привалился к ней, надежно баррикадируя собственным телом.