Джумпа Лахири - На новой земле

— Я вспомнил, что вчера по дороге в бассейн мы проехали ясли. Вот я и решил съездить туда с утра, посмотреть их часы работы.

— Какие еще ясли? Мы же уже выбрали ясли для Акаша, — растерянно сказала Рума.

— Хе-хе, это не те ясли. В этих продают маленькие растения. Я вижу, что участок за домом у тебя хорошо освещен, вроде и почва там вполне плодородная. — Он с удовлетворением выглянул в окно. — Хорошо, что у вас не бывает засухи, климат для растений очень благодатный. Я могу посадить здесь несколько цветущих декоративных кустов, разбить клумбы, чтобы как-то оживить твою лужайку.

— Ах, вот оно что… — только и смогла пробормотать Рума.

— Ясли всего в шести милях отсюда, а рядом я обнаружил магазинчик, где продают свежие пирожные. Я тут кое-что купил, — продолжал отец, открывая коробку и подсовывая ее под нос Акашу. — Любишь такие?

— Баба, ты не обязан работать у нас в саду. Ты же сказал, что хочешь отдохнуть.

— Садоводство для меня — лучший отдых.

Цветы на заднем дворе… Руме пришло в голову, что они действительно оживили бы монотонную зелень ее лужайки. Ей было приятно, что отец проявил такой интерес к ее жилищу, более того, что он сам пожелал украсить его.

— Ты мог бы сказать мне заранее, куда едешь, — сказала она с мягким укором.

— Я так и сделал. Я оставил тебе записку на комоде в прихожей, что я поехал на разведку.

Рума повернулась к Акашу, чтобы отругать его за то, что малыш так напугал ее отъездом деда, и увидела пару сияющих глаз и розовые щеки, измазанные шоколадным кремом и покрытые крошками пирожного. Что это она, в самом деле, — Акаш ведь еще слишком мал, он не смог бы даже дотянуться до поверхности комода, и читать он конечно же не умел.

Когда магазин растений открылся, отец уехал туда снова, на этот раз прихватив с собой Акаша и освободив сзади достаточно места, чтобы можно было поставить кадки с растениями. Когда машина скрылась из виду, Рума вдруг осознала, что в первый раз предоставила Акаша полностью в распоряжение отца. Странно было находиться дома одной, она побродила из комнаты в комнату, хмурясь, беспокоясь, как бы Акаш не запросился вдруг к ней, не устроил в машине истерику. Она так привыкла к тому, что сын постоянно ходит за ней хвостиком, что остаться одной казалось чем-то совершенно ненормальным. Через час отец с Акашем вернулись — все заднее сиденье было завалено мешками с готовым грунтом, заставлено плоскими ящиками с цветочной рассадой, завалено лопатками, грабельками, тяпками. Отец попросил ее выдать ему рабочую одежду, которую не жалко было бы испачкать, и Рума, покопавшись в шкафу, вытащила старые брюки Адама и немного порванную клетчатую рубашку, которую они хотели передать в Армию спасения. Одежда была отцу велика, брюки висели мешком, плечи рубашки спускались чуть не до локтей, но он остался доволен. Весь день он провел в саду, перекапывая землю, выдергивая пучки травы и аккуратно отряхивая землю с корней, прежде чем отшвырнуть пучок в сторону. Рядом с ним росла полоса темной, влажной земли, в центре которой важно сидел Акаш, собирая червяков. Днем стало жарко, но отец только глубже надвинул на лоб бейсболку и упрямо продолжал копать. В час дня они с Акашем пришли на кухню и съели по сэндвичу с арахисовым маслом, после чего удалились на прежнее место и копались в земле до самого вечера, пока их не прогнали домой комары.

На следующее утро отец снова поехал в садовые ясли и привез оттуда огромный тюк торфяного мха, мешки тонко измельченной мульчи и контейнеры перегноя. В этот раз, кроме садовых принадлежностей, отец купил также надувной бассейн в форме крокодила, «несущего» воду на спине, и наполнил его водой из шланга. Акаш с восторженным визгом бросился в воду и уже не вылезал из бассейна целый день, плескался в воде, демонстрируя деду, как он умеет плавать, поливал из шланга себя, деда и зеленые насаждения, даже стремился отмыть своих любимых червяков. Они опять пробыли на улице целый день и вернулись домой, только когда за окнами начало темнеть. Поскольку Акаш не вертелся под ногами, у Румы освободилась масса времени, и она переделала множество дел, которые долгое время откладывала на потом: заплатила по счетам, разобрала бумаги, накопившиеся еще с переезда, и подшила их в папки. Затем она прошлась по ящикам Акаша, собрала вещи, из которых малыш вырос, и убрала их в мешки, а из подвала принесла вещи большего размера, переданные ей «по наследству» подругами. В зависимости от пола будущего ребенка, вещи Акаша можно было либо оставить, либо передать дальше. Правда, до критического сеанса УЗИ оставалось еще четыре недели, а потом она узнает, кто растет в ее животе — мальчик или девочка. Пока еще живот был не заметен, и ребенок не шевелился. Но, в отличие от первой беременности, в этот раз она не сомневалась в том, что внутри нее уже зреет новая жизнь.