Андраш Беркеши - Последний порог

Наполнив бокал девушки шампанским, Чаба сказал:

— Я хочу выпить за то, чтобы мы всегда так любили друг друга, как сейчас.

Оба выпили.

— Достаточно, — остановила его девушка. — Шампанское ударило мне в голову. Боже мой, вот если бы это увидел наш директор!

— Что такое?..

— Что я пью шампанское в обществе любовника. Правда, теперь это уже неважно. Папа сказал, что он запишет меня к Эржебет Силади. Это хорошее заведение.

— Очень хорошее, — кивнул юноша. — Я тебя прошу, никогда больше не говори, что ты моя любовница.

Андреа всегда была откровенной — такой ее воспитал отец, однако были вещи, о которых она предпочитала не говорить вообще. Алкогольные напитки она не любила и почти не пила, сейчас же, выпив коньяку, крепкого вина и шампанского, она захмелела. Пьяной она не была, а именно захмелела, однако хмель принес ей не радостное ощущение, а желание нарушить умное молчание. Ее любовь была противоречивой. Она любила Чабу самозабвенно, с легким налетом романтики и в то же время с холодной рассудочностью. И эта рассудочность проявлялась отнюдь не в том, что в интимные минуты она ограничивала Чабу, сдерживала его словами: «Но ничего больше...» Нет, совсем нет. Она хотела любить открыто, с полной отдачей, а если это не всегда удавалось, то объяснялось лишь ее неопытностью. Она совершенно здраво оценивала свое положение, и в этом ей помогал отец, который с детских лет внушал дочери, что жизнь — это не сказки, которые, как правило, рождаются у человека от желания помечтать. И сочиняют сказки не сказочные короли, а самые обыкновенные люди.

— Ты хочешь, чтобы я не называла себя твоей любовницей? — спросила она, обращаясь к Чабе.

Юноша взял ее руку и попросил:

— Я хотел бы, чтобы ты больше не говорила этого.

Девушка не отняла руки, лишь слегка покачала головой.

— Вчера вечером я долго разговаривала с отцом. Ты же знаешь, что мы любим беседовать с ним. Вот я ему все и рассказала о нас.

— Все?

Девушка кивнула.

— Это, конечно, странно, но разговор как-то зашел, вот я и рассказала. И стыдно даже не было сначала. Только потом, когда я поняла, что папу мои слова огорчили.

— Он что-нибудь сказал?

На лице девушки все еще бродила странная улыбка, которая делала его каким-то чужим.

— Сначала он долго молчал, — продолжала она, — а потом сказал: «Словом, ты стала любовницей Чабы? Рано ты начала, Анди, очень рано. Боюсь я за тебя». «Может, позже я и пожалею об этом, — сказала я ему, — но сейчас я очень счастлива. Мы решили пожениться». — Она вынула ладонь из руки юноши и поправила прическу. — Отец сказал, что он не рад этому, хотя и любит тебя, считает порядочным парнем и уверен в том, что ты меня любишь. Но, по его словам, я могу быть только твоей любовницей, а не женой.

— Глупости какие! — с чувством проговорил Чаба. — Не обижайся, но твой отец спятил. Это почему же ты не можешь стать моей женой?

— Потому что жизнь сейчас пошла черт знает какая! Он так и сказал, и тут я с ним полностью согласна. По словам папы, ты напрасно хочешь взять меня в жены, так как дядюшка Аттила на это никогда не согласится. Дело между вами дойдет до скандала и кончится для тебя трагически. Ты еще и сам не знаешь своего отца.

— Я не знаю, а дядюшка Геза, выходит, знает, да?

— Да, Чаба, отец, конечно, лучше тебя знает твоего старика. «Аттила порядочный человек, но на свой манер», — сказал он. — И она, посмотрев на юношу, спросила: — Понятно?

— Ничего мне не понятно.

— Словом, отца твоего переубедить нельзя. Во многих вопросах он придерживается либеральных взглядов, но от семейных традиций не отступит ни на шаг. Для него соблюдение семейных традиций — святое дело. А в понятие «семейные традиции» много чего входит. Ты должен жениться на достойной. Семья Хайду не должна вымереть, а если твоя будущая жена не родит тебе сына, ты обязан будешь развестись с ней.

— Ты мне его родишь, и мне не придется разводиться. Ты не нарушишь нашей традиции. И давай оставим этот глупый разговор. — Чаба нервно забарабанил пальцами по столу: — Я очень хорошо знаю десять заповедей семьи Хайду, но они меня не интересуют. — Анди хотела было что-то возразить, но юноша остановил ее: — Знаю, ты хочешь сказать, что сын Хайду не может жениться на девушке ниже себя рангом, а ты у меня выше всех рангов, и я женюсь на тебе. Весь вопрос будет заключаться только в том, пойдешь ли ты за меня, если у меня ничего, кроме диплома, не будет.

— Уж не считаешь ли ты, что меня интересует твое состояние? — спросила Анди. — Чаба, я завтра уезжаю. Я тебя люблю, и мне этого достаточно. Давай не будем говорить о браке. Время покажет.