Андраш Беркеши - Последний порог

Когда она добралась до больницы, то твердо решила, что генерал-лейтенант Хайду никогда не узнает тайны о ее происхождении. Она снова подумала об Эстер с ее библейской красотой и не ощутила в сердце никакой злости, только горькую боль.

После обеда Андреа ассистировала Чабе во время тяжелой и долгой операции. Отогнав от себя тревожные мысли, она целиком сосредоточилась на работе, а когда увидела, что операция прошла удачно, почувствовала огромную радость. Она делает полезное и нужное дело, а следовательно, жизнь ее наполнена смыслом. Просто она очень устала. Она подняла глаза на Чабу и ужаснулась: он осунулся, а лицо его от бессонной ночи было серым, помятым.

— С самого рассвета не было ни минутки передышки, — сказал Чаба, когда они вышли в комнату для отдыха, и устало плюхнулся в шезлонг.

Андреа прикурила сигарету, и, вложив ее в рот Чабы, села рядом.

— Во рту маковой росинки не было, — продолжал он. — Сколько же я спал за ночь?.. Полчаса? Да разве такую нагрузку можно выдержать?

— Я принесу тебе чего-нибудь перекусить, — предложила Андреа, поцеловав Чабу в лоб.

— У меня кусок в горло не полезет, — проговорил он, борясь с сонливостью. Даже курение и то нисколько не освежило его. Взяв руку девушки в свои руки, он прижал ее к груди. — Ты хоть немного поспала?

— Я отдыхала. Ты правда не хочешь поесть? А может, чашку чая?

— Ничего не хочу, — ответил Чаба, чувствуя, как веки налились свинцом. Ему было приятно, что Андреа рядом, возможно, он потому и нервничал утром, что не видел ее. Часто он думал о том, как бы перенес отсутствие Андреа, если бы его, к примеру, послали на фронт или откомандировали в какой-нибудь полевой госпиталь. Он был уверен в том, что долго не выдержал бы и стал бы дезертиром.

— Посмотри на Бакача, — проговорил он устало.

— На Бакача?

— Да, которого я только что штопал; Если он харкает кровью, сообщи мне. — Он еще что-то хотел добавить, но пробормотал нечто непонятное и сразу же заснул.

Андреа с любовью смотрела на осунувшееся лицо Чабы, на его широкую, ровно вздымающуюся грудь. Докурив сигарету Чабы, она бесшумно подошла к открытому окну и выглянула в густой сад.

Закрыв окно, она задернула шторы, а затем тихонько вышла из комнаты. Подозвав к себе низенькую рыжеволосую старшую сестру, Андреа попросила ее не будить доктора Хайду, что бы ни произошло.

Бакач лежал в двадцать третьей палате, где кроме него находилось еще трое раненых. Двое из них были кадровыми офицерами: поручик Матраи и капитан Хайдоци, прапорщик-запасник Шимон Замчек преподавал венгерскую историю. Андреа в этой палате больше всех нравился именно Шими — так ласково называл весь медперсонал светловолосого, по-девичьи стройного прапорщика. У него ампутировали по самое плечо левую руку, однако, несмотря на это, он все же не утерял интереса к жизни.

Вновь поступивший больной еще не очнулся от уколов снотворного, но дышал ровно. Голова у него была забинтована, оставили лишь небольшие отверстия для глаз, носа и рта.

Андреа тихо поздоровалась с тремя уже знакомыми ей ранеными, поинтересовалась, как они себя чувствуют, получают ли письма из дома, есть ли у них какие-либо пожелания.

— Мне бы хотелось в полном здравии вернуться домой, — ответил черноусый Хайдоци, которого оперировали несколько недель назад, вынув у него из живота пулю.

— Придется еще немножко подождать, — сказала Андреа, — а вот господин Шими уже на следующей неделе поедет домой.

— Это точно? — спросил бывший учитель.

— Думаю, что да. — Андреа повернулась к сестре, которая ее сопровождала, и попросила: — Дайте мне историю болезни. — Присев на край постели Бакача, она быстро пробежала глазами его данные: «Шандор Бакач, капитан запаса. 38 лет, инженер. Женат. Двое детей. Католик. Семья проживает в Мишкольце».

— Хороший он человек, — заметил Матраи, левый глаз которого был забинтован — в него попал осколок мины.

— Вы знакомы? — спросила Андре а.

— Весной нам вместе вручали Signum Laudis, — тихо ответил тот, скрестив на груди исхудавшие руки. — Великолепный вояка! Под Коротояком командовал штрафным батальоном, состоявшим из одних политических. При прорыве все там и полегли. В январе это было. Однако охранников Бакач вывел целехонькими.

Андреа нахмурила брови, ресницы ее нервно вздрогнули. Взяв руку капитана, она проверила пульс.

— Тогда почему же он и остальных не вывел? — с любопытством спросила она.

— Это штрафников-то? — Уцелевший глаз Матраи стал большим. — Вам, доктор, не хватает только штрафников?