Андраш Беркеши - Последний порог

Моника встала, подошла к комоду и, выдвинув один из ящиков, достала из-под стопки белья письмо. Повернувшись, медленно приблизилась к Веберу и, протянув письмо, сказала:

— Вот, прочтите.

От тонкого листка бумаги пахло духами. Написано письмо было мелким почерком. Вебер прочел его.

«Дорогая моя, надеюсь, что мое письмо застанет тебя в полном здравии. Я уже давно собиралась написать тебе, но экзамены не позволяли мне сделать это. Потом мне нужно было выполнить обещание согласно договорам, а затем я день и ночь работала над второй частью романа, первую часть которого ты уже читала. Слава господу! Теперь я смело могу сказать, что и вторая часть полностью удалась. Если я не ошибаюсь, ты прочла рукопись до того места, где Виктор, главный герой моего романа, прощается со своими друзьями и возвращается на родину. Первая часть заканчивается описанием вокзала, когда поезд выехал из-под его сводов, а на платформе остались белокурая Герти и темноглазая Эгерке. Герти думает: Эгерке влюблена в Виктора, и сама признается, что тоже любит юношу.

Во второй части рассказывается о том, что и после отъезда Виктора Эгерке продолжает свою работу. Герти не знает, что ее подруга является членом организации, выступающей против диктатуры, где она, собственно, и познакомилась с Виктором. Герти никакого отношения к нелегальной деятельности не имеет, но любит Виктора.

Прибыв на родину, Виктор докладывает о своей работе, много думает о Герти, однако не пишет ей, так как не может сделать этого из-за конспирации. Он получает новое задание, но не знает о том, что полиция следит за каждым его шагом. Ему снова предстоит поездка в страну диктатора. На границе его неожиданно арестовывают. Его пытают, но он не выдает своих друзей.

Эгерке же с фальшивыми документами удается бежать за границу, вернее, организация направляет ее туда, а она не хочет оставлять одну старушку мать. Тогда она уславливается с матерью о том, что та после ее отъезда, чтобы обезопасить себя, донесет на дочь. Эгерке благодарна Герти за то, что та помогает ее матери.

Виктору же удается бежать, организация и ему помогает переправиться за границу. В Париже он встречается с Эгерке, которая старается вести себя так, чтобы он не нарушил верности по отношению к Герти.

Вторая часть — это история бегства. Мне удалось сделать ее живой и волнующей. Кончается она тем, что оба героя готовятся получить новое задание.

Дорогая моя, я надеюсь, что книга скоро выйдет в свет, и я пришлю тебе экземпляр с личным посвящением. А что нового у вас? Мне хотелось бы знать, что сталось с моими венгерскими друзьями, с которыми я познакомилась у тебя. Особенно часто я вспоминаю о Чабе. Теперь могу признаться, он мне настолько симпатичен, что я даже немного влюблена в него. Прошу тебя, если ты его увидишь, об этом ничего не говори. А вот его друг, Радович, мне не понравился. Меня встревожила его несколько прокоммунистическая речь. Я ничего не могу поделать с собой, но мне не нравятся коммунисты. Ты же знаешь, что я человек религиозный, и тот, кто обижает господа бога, обижает и лично меня. Я советую тебе опасаться его. Все увиденное и услышанное в Берлине воодушевляет меня. Я чувствую силу народа, его историческую роль.

Дорогая моя, на этом я заканчиваю свое письмо и прошу всемогущего господа о том, чтобы он дал тебе силы и счастье. Условное название моего романа: «Бегство из красной пустыни». Думаю, что со временем я напишу и третью часть. Мои герои из Парижа попадут в Испанию, где будут сражаться против диктатуры.

Париж. 26 мая 1937 г.

По-дружески обнимаю.

Свернув письмо, Вебер решительно отдал его девушке со словами:

— Для чего вы дали мне прочесть это? И какое отношение имеет ваша Мишель к Радовичу, кроме того что она предостерегает вас от него? И вообще, кто эта француженка?

Моника положила письмо на прежнее место под белье.

— Во время Олимпийских игр Мишель Деваре жила у меня на квартире, — объяснила она. — Полиция уже проверяла и нашла все в полном порядке.

— Полиция? — удивился Вебер.

— Да, полиция, — ответила она равнодушно и снова уселась на диван, — Она вскрыла мое письмо, говоря при этом, что никакой цензуры у нас нет. Но меня лично это не интересует. В конце концов, никаких претензий ко мне у них не было и они попросили извинения.

— Полиция — это сборище идиотов! — с убежденностью выпалил Вебер, по-видимому, причисляя и себя к ним, поскольку и он не нашел в письме ничего предосудительного. — Однако я все же никак не пойму связи с тем, что Радович жив.