Жан-Кристоф Руфин - Глобалия

— Нет, мы ходили в мотель.

Из-за сложностей с жильем в безопасных зонах многим приходилось делить квартиру с другими людьми, и далеко не у каждого была своя комната. На выручку приходили мотели, где всегда можно было снять номер на час-другой. Благодаря щедрой поддержке спонсоров цены в этих заведениях были вполне приемлемые. Что же касается рекламных роликов, без остановки мелькавших на огромных экранах в каждой комнате, то постояльцам довольно быстро удавалось от них абстрагироваться.

— Кстати, ты наконец посмотрела репортажи про него? — спросил Анрик, чтобы сменить тему.

— А ты как думаешь? Я всю ночь только и делала, что переключала каналы. Ты себе не представляешь, каково это — слушать, как его все время обзывают преступником, видеть его лицо — такое далекое, такое отсутствующее... Представляешь, это же фотография из моего мобильного!

— А как насчет того, что говорится о его происхождении, о его прошлом?

— Ложь от первого до последнего слова. Я прекрасно знаю, как все было на самом деле. Он мне рассказал в первый же вечер.

— Можешь сформулировать вкратце? — прервал Анрик, которому не хотелось выслушивать долгие излияния.

— Это довольно грустная история. Его мама получила стипендию и приехала в Милуоки учиться на медсестру. Она была бурятка. Знаешь, кто это?

— Нет.

— Это такой народ в Сибири. Там огромные степи без всяких защитных сооружений. Люди там живут практически под открытым небом. Это, можно сказать, самая отдаленная окраина Глобалии. Когда мама Байкала приехала в Милуоки, где никого не знала, то поселилась в маленькой комнате с видом на озеро. Вечно хорошая погода, кондиционированный воздух и стеклянный купол наводили на нее тоску.

— Можешь покороче? — поторопил ее Анрик.

— Ладно, в двух словах, — согласилась Кейт. — Ей было скучно. Она познакомилась с мужчиной, с негром, забеременела Байкалом и решила сохранить ребенка.

— Его не забрали в интернат сразу после рождения?

— Нет, потому что ей удалось скрыть беременность. Она родила у себя дома, одна, и стала растить ребенка там же, в своей комнате.

— И при этом училась?

— Кажется, у нее была сообщница, соседка, вдвоем они как-то справлялись. Мальчика обнаружили, когда ему было шесть лет.

— В каком он был состоянии?

— В прекрасном. Во всяком случае, он сам так говорит. Конечно, у него было довольно странное детство, он в течение шести лет ни разу не выходил из крошечной каморки. Мать научила его не кричать, никогда не повышать голоса, не разрешала ему бегать. Но при этом она все время рассказывала о бескрайних лугах, о езде верхом, о небе, затянутом тучами, о снежных бурях. Когда Байкала обнаружили, об этом случае писали в газетах, начался громкий судебный процесс. Его мать приговорили к двенадцати годам заключения под надзором психологов.

— Она вышла на свободу?

— Нет, она покончила с собой через год.

Анрик слегка отогнул поля шляпы.

— Печальная история, — сказал он, покачав головой, — А что с ним стало потом?

— Все как обычно: интернат, скаутские лагеря, стажировки во время каникул. Он хорошо учился, но его не приняли на исторический факультет из-за плохого досье безопасности. Тогда-то он и начал вести себя немного странно.

— Пора нам отсюда двигаться, — сказал Анрик.

К ним на террасу поднималась подвыпившая компания, посмеиваясь над нарядом Анрика. Тот весело помахал им и скрылся, увлекая за собой Кейт.

— Еще один вопрос. Как ты думаешь, могла быть у Байкала какая-то другая, тайная жизнь?

— Хочешь сказать, другая девушка?

Анрик закатил глаза, проклиная про себя наивный эгоизм влюбленных.

— Да нет же! Я хочу сказать, не мог ли он, пусть даже случайно, связаться с опасными людьми, с террористами?

— Конечно нет! — воскликнула Кейт. — Его это всегда так возмущало! Каждый раз, когда об этом заходил разговор, Байкал говорил, что теракты — самая гнусная вещь на свете. Например, когда накануне нашего ареста взорвалась машина...

Они постепенно замедляли шаг и в конце концов остановились в тихом переулке напротив магазина женского белья. Кейт повернулась к Анрику и заметила, что с тех пор, как речь зашла о заминированной машине, он смотрел на нее как-то странно.

— Да, — подтвердила она, — накануне. Тебя что-то в этом смущает?

— Накануне... — повторил Анрик, но под взглядом ее черных глаз осекся и опустил голову.

— На что ты намекаешь? Что Байкал подложил бомбу, а потом попытался сбежать из зала для трекинга? Это не так.