Жан-Кристоф Руфин - Глобалия

— Это же было одно из условий, не так ли? — сказал он. — Вы хотели, чтобы наш кандидат был, так сказать, влюблен.

— Да, да, это как раз то, что надо, — Альтман. — И давно он с ней знаком?

Эртье собрался было ответить, но Сизоэс перебил его, потрясая папкой с документами.

— Все сведения собраны в этом досье, я вам потом все разъясню. Старший унтер-офицер только ведет слежку с помощью наших систем видеонаблюдения. Эртье, скажите-ка лучше, что сейчас делают эти двое.

— Да, действительно, — поддержал Альтман, — чем они там заняты?

Эртье, которому так и не предложили сесть, опустил глаза, покашливая и переминаясь с ноги на ногу.

— Ну же, — наседал Сизоэс, — выкладывайте.

— Господин генерал, — отчеканил его подчиненный, задрав подбородок и вытянувшись по стойке «смирно», — в настоящее время они занимаются любовью.

Повисло неловкое молчание. Потом Сизоэс разразился грубым смехом, Эртье не преминул последовать его примеру. Альтман отвел глаза. Казалось, он задумчиво смотрит вдаль или созерцает что-то в прошлом.

— Вы уже говорили, сколько ему лет? — спросил он растроганным голосом.

— Двадцать.

— Двадцать лет! — повторил старик, устремив взгляд в пространство.

Его бородатое лицо осветила бледная, как зимнее солнце, улыбка. Рука с перстнем непринужденно скользнула по глазам, словно отводя тонкую пелену.

— Двадцать лет, — пробормотал он со вздохом.

А потом, вспомнив о двух чиновниках и поймав на себе их недоумевающие взгляды, снова посерьезнел.

— Сизоэс, отправляйтесь за вашим подопечным. Сомнений быть не может, это именно тот человек, который нам нужен. Как его фамилия?

— Смит.

— Имя?

— Байкал.

— Байкал?!

— Да, звучит довольно странно. Но тогда оно входило в комплекс стандартизированных культурных элементов, характеризовавших русско-монгольское происхождение матери. Кажется, это название какого-то озера.

Альтман вежливо сделал вид, что вникает во все эти премудрости.

— Отныне, — приказал он, — ставьте меня в известность обо всем, что касается молодого Байкала. Как только он окажется у вас, я хотел бы встретиться с ним с глазу на глаз. Я укажу вам подходящее для этой встречи место.

— Конечно-конечно, — угодливо сказал Сизоэс.

Он был явно доволен, что разговор близится к концу, и никак не мог дождаться, когда останется один, чтобы записать все сказанное Альтманом, все его приказы, жесты и особенно все его странные высказывания. Сизоэс никогда не упускал случая записать все, что казалось ему ненормальным, непонятным или подозрительным.

А от него эту привычку переняли все остальные сотрудники Министерства социальной безопасности.

Альтман наклонился, нащупывая свою упавшую на пол трость, и тяжело поднялся.

— Можете на нас положиться, — сказал на прощание Сизоэс, — мы сейчас же переходим к действию.

— Сейчас же! — воскликнул Альтман, — Полно вам, Сизоэс, неужели вы настолько далеки от всякой романтики? Дайте им еще немного порадоваться жизни...

ОБНАЖЕННЫЕ, ОНИ ДРЕМАЛИ, вытянувшись в высокой траве. Кейт положила согнутую ногу Байкалу на живот. Дыхание юноши было ровным и глубоким, а на лице появилось безмятежное выражение, которое она и раньше видела у него только во сне. И все же, как бы Кейт ни наслаждалась царившим вокруг покоем, на душе у нее было тревожно, неуютно. Нужен был энтузиазм Байкала, чтобы убедить себя, будто, проникнув в антизону, они обрели свободу. Что же до Кейт, то она, по правде говоря, чувствовала себя здесь под большим надзором, скованнее и уязвимее — одним словом, менее свободной, чем внутри.

Прежде всего, ей не давал покоя этот запах. Кейт он сразу напомнил гарь, и, действительно, в воздухе резко пахло золой и обугленными пнями. То тут, то там взгляд натыкался на изуродованные стволы варварски поваленных деревьев. Судя по всему, срубившие их люди были вооружены не самыми совершенными инструментами. Кейт и Байкалу попалась на глаза забытая посреди поляны ржавая мотыга, кое-как сварганенная из старых железок.

Оказавшись по ту сторону стены, беглецы прошагали еще около десяти часов. Они не сомневались, что и здесь все нашпиговано видеокамерами, а потому старались укрываться за деревьями. К их удивлению, местность, которая из зала для трекинга казалась совсем дикой, была изрезана бесчисленными тропами. Правда, людей они так и не встретили.

Байкал держался уверенно, как человек, который знает, куда идет. Время от времени он сверялся с какой-то таинственной картой, которую извлекал из клапана рюкзака. Чувствуя, что ее друг вовсе не так уверен в себе, как пытается показать, Кейт предпочитала не задавать лишних вопросов. Вскоре они вышли к горному озеру, со всех сторон окруженному густым ельником. Там, где в озеро впадала небольшая речушка, половина берега заросла тростником. Закат начертал в розовом небе таинственные знаки, которые каждый в глубине души истолковал по-своему. Кейт подумала про себя, что ничего доброго они не предвещают. Беглецы дождались темноты, чтобы развести костер из сушняка, слегка перекусили, залезли в свои спальные мешки и уснули, прижавшись друг к другу. Проснулись они еще до рассвета, когда выпала роса и с озера стал подниматься туман. Кейт встала и отправилась умываться холодной водой. У нее мелькнула мысль, что, останься они в зале, все выглядело бы примерно так же. С той только разницей, что не пришлось бы вздрагивать от смутного страха, заслышав любой необычный шорох, да вдыхать мерзкий запах гари, который под утро чувствовался еще сильнее.