Томас Бруссиг - Солнечная аллея

— Был в магазине.

— Что, дают что-нибудь?

Так что овощной магазинчик на Солнечной аллее за каких-нибудь несколько дней прославился, да что там, стал легендой. От его дверей вдоль по улице потянулась очередь, которая с каждым днем становилась все длинней и длинней. Теперь первое и последнее, что западноберлинцы видели в ГДР, был длиннющий, чуть ли не на всю улицу, хвост… Нет, не этого хотел, не об этом мечтал партийный секретарь! Он тотчас распорядился овощной магазинчик прикрыть и начал лихорадочно прикидывать, нет ли таких товаров, которые производились бы только в ГДР. Вот было бы здорово именно их продавать в бывшем овощном! В идеале, в самых смелых и заветных мечтах, его воображению рисовалась длинная очередь западноберлинцев, жаждущих попасть в новый магазин. Наконец решение было принято, но до открытия магазина оно должно было оставаться государственной тайной.

Магазинчик перестроили, витрины завесили, и ни одна душа на Солнечной аллее не знала, что там будет продаваться. Слухи ходили самые невероятные. Магазин, в котором продается нечто, чего нет даже на западе, — да что же это такое может быть? В конце концов возобладала версия, что в этом магазине будут продаваться только гедеэровские экспортные товары: гитары, рождественские пирамиды, пиво «Вернесгрюнер»…

В день открытия на Солнечной аллее было черно от народу, полного самых невероятных надежд и прихватившего с собой на всякий случай кучу денег. Когда наконец убрали полотнища с витрин, взглядам собравшихся открылись красные знамена и государственные флаги ГДР, портреты Хонеккера, бумажные первомайские гвоздики, форменные синие блузы Союза свободной немецкой молодежи, пионерские барабаны, галстуки и значки… Еще в тот же день в соответствующие службы поступило семь заявлений на выезд.

— Воду отключают без конца, и не купишь ни хрена, кроме тряпья этого красного, — негодовал один из заявителей, простой работяга, кстати, тоже, как и господин Куппиш, вагоновожатый.

Между тем магазин и вправду торговал неплохо, особенно в позднейшие годы, когда принудительный обмен валюты стал настолько грабительским, что западноберлинцы попросту не успевали потратить свои восточные деньги. Вот многие и пользовались последним шансом избавиться от ненужных гедеэровских марок, закупая бумажные флажки и прочие курьезные вещи. Зеленщица из бывшего овощного расцветала на глазах, ибо свое дело знала туго:

— За три двадцать я могу вам еще сто флажков дать. Нет, такая форменная блузка стоит пять восемьдесят, но если у вас не хватает, можете и западными доплатить…

Западные денежки она благополучно прикарманивала, а кассу пополняла из своего кошелька. Таким манером за день у нее набегало марок десять, за месяц и за год, соответственно, несколько больше. Постепенно зеленщица стала на Солнечной аллее первой дамой, благоухала парижскими ароматами, красилась как королева ночи и расхаживала в цветастых шелковых шалях. Она прекрасно знала, что она выгодная партия, ибо всякий, кто начинал ее обхаживать, мог много хорошего купить в валютном магазине, включая даже вожделенный инструмент фирмы «БлэкэндДекер». И хотя у нее по - прежнему была фигура рыночной торговки и продавала она всего лишь бумажные флажки и портреты Хонеккера, за прилавком она стояла, как в самом шикарном ювелирном салоне. Но что самое поразительное и необъяснимое: хотя магазинчик ломился от знамен, эмблем и пионерских галстуков, для жителей нашего кончика Солнечной аллеи он по-прежнему оставался «овощным» — и до сих пор таковым остается.

В наши дни господин Куппиш любит повторять:

— Социализм — это такой футбол, когда все голы забиваются только в свои ворота.

В пояснение этого афоризма он рассказывает обычно историю овощного магазинчика на Солнечной аллее. А началось все с того, что семейство Куппиш, желая облегчить Михе доступ в «красный монастырь», пустило в дом двух квартирантов из Саксонии…

Когда семейство Куппиш «для выяснения обстоятельств» было вызвано в Главное управление полиции, Миху отпустили оттуда последним. Это было его первое в жизни задержание — хотя на самом деле никакого задержания не было. И когда он в тот день от станции метро шел по улице Баумшуленвег в сторону Солнечной аллеи, ему ужасно хотелось повстречаться с Мирьям, но, к сожалению, на сей раз он ее не встретил. Вообще - то, Миха довольно часто возвращался теперь вместе с Мирьям из школы — по Баумшуленвег до Солнечной аллеи. Он всякий раз намеревался идти как можно медленнее, чтобы провести с Мирьям побольше времени, и всякий раз от волнения и окрыленности забывал об этом. А еще ему ужасно хотелось, чтобы, когда они идут вместе с Мирьям, его остановил участковый и проверил у него документы — «в порядке розыска» и в доказательство непростых взаимоотношений Михи с законом. Однако участковый, как назло, именно в присутствии Мирьям никогда Миху не трогал. По счастью, ни разу не было и такого, чтобы в присутствии Михи к Мирьям подкатил шикарный «АВО» и увез бы Мирьям прямо у Михи из-под носа. Когда Мирьям и Миха доходили до перекрестка Баумшуленвег и Солнечной аллеи, они прощались, Миха переходил на четную сторону улицы, а Мирьям шла на нечетной.