Дмитрий Бортников - синдром фрица

Всегда как-то увиливал. Даже на праздники. И мне отвели подоконник.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Я вспоминаю того старика в доме напротив.

Не знаю, может быть, он был и не так стар, но мне этот человек казался глубоким стариком. Я думал даже, что он старше моей прабабушки. Моей мертвой прабабушки. Смешно даже... Я продолжал считать ее годы. Как будто она была жива.

В темном утре, в этой тревожной и тоскливой темноте я видел, как этот старик делает себе чай, курит у окна, поставив одну ногу на табурет.

Я видел его шею, его откинутую голову, когда он выпускал дым в форточку.

Я видел, как он прохаживается по своей единственной комнате без ковров, без шкафов, без всяких мелких вещей, дающих уют...

Я помню его в тельняшке, он сидит за столом, за пустым столом над стаканом с чаем.

Он смотрит в окно. Мне в такие моменты казалось, что он видит меня. Я вскакивал и выключал в кухне свет. Я стыдился своего жующего лица.

Он о чем-то думал, глядя наружу, за стекло.

Я не знал, кто он, где он работает. К нему никто никогда не приходил. Я не видел у него ни одной вещи, которая делает вечер дома менее одиноким.

Ни лампы настольной, чтобы читать в постели. Только под потолком какая-то люстра. Ни кресла, чтобы сидеть

расслабившись.

Я видел его через дешевые, абсолютно прозрачные занавески. Видел его диван, всегда сложенный. Видел развернутую газету. И очки на газете.

У него был стол в кухне, три табуретки, холодильник. В комнате, кроме дивана, стула и лампы под потолком, ничего не было.

И в то же время в его доме было удивительно чисто. И волшебно.

Я придумывал истории о нем, пока ел, и смотрел, как он пьет чай из стакана и тоже смотрит в окно.

Отец подходил ко мне, но я был бдителен. Я успевал отводить взгляд.

- - - Куда ты все смотришь?! - - - Ешь давай - - -

Казалось, этот человек чего-то ждет. И в ожидании он приготовил свою комнату.

Абсолютно пустая, она мне напоминала волшебный мир, который исчез.

Как будто что-то кончилось. Как будто закончился праздник.

Я фантазировал.

Однажды, только единственный раз, я увидел его по пояс раздетым.

И кусок жизни этого человека мелькнул перед моими глазами.

Он был весь в татуировках. Вся спина и вся грудь. На спине я успел заметить изображение какого-то здания. Потом, уже позже, увидев подобное в армии, я понял, что это был монастырь.

В то утро он сел за стол по пояс раздетым. Я видел головы каких-то людей на его левой груди. По руке, вверх к плечу, через предплечье поднималось что-то похожее на змею. На другой руке был вытатуирован кинжал. Я его угадал по очертаниям.

Он был, наверное, возраста моего отца или чуть постарше. С короткими седыми волосами. Он был всегда чисто выбрит и, самое главное, он был спокоен.

Я смотрел на него до тех пор, пока этот человек наконец не исчезал из кухни.

Иногда я видел его выходящим из подъезда.

Короткое демисезонное пальто его преображало. На голове была кепка. Он странно выглядел зимой в этой кепке. И когда я смотрел на него, каждое утро, подолгу, - на меня опускался покой.

В школу я шел спокойный. Мне было наплевать на все. Кто был этот человек? Кто? Я фантазировал, что это мой отец, мой отец, который заберет меня. Когда-нибудь я проснусь, а он стоит в кепке и пальто и скажет: "Пойдем". И я уйду.

Я придумывал и сам верил, что этот спокойный человек с татуировками мой настоящий отец. Я пристально всматривался в его лицо. Я пытался найти сходство.

Как он жил? Чего он ждал? Я не знаю. Но помню, как я хотел жить с ним.

В этой комнате. Именно в этой комнате.

И я думал, что, когда я перейду дорогу и окажусь в этой комнате, я стану таким, что никто меня не узнает из той жизни, из того дома, откуда я пришел. Откуда я смотрю сейчас.

Я стану другим.

Странно, теперь я вспоминаю, что все детство провел у окна.

И ничего не происходило. А в такие утра, когда я видел этого человека напротив, я чувствовал... Я знал, что настанет день и я выйду на улицу...

Я выйду в жизнь и перейду эту улицу, нас разделявшую... Чего мне не хватало тогда? Чего? Что меня приковывало в такие утра к подоконнику? Я не знал ответа. И не мог оторваться от улицы. От того человека в доме напротив. От того странного и спокойного человека.

Я фантазировал, что он вор, который решил бросить свое дело и жить просто на пенсию. Каждый месяц получать пенсию и ждать. Ждать.

Чего он ждал? Он был совсем один, но не выглядел одиноким.

К нему не приходили ни дети, ни друзья. Но он не был одиноким. Я это чувствовал.