Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 1

— Припугнуть? Да я убью эту мразь! — злобно прошипел Джон Уэст. Гарсайд испытующе посмотрел на своего клиента. «И убьет, с такого станется», — подумал он.

— Как вы думаете, где его искать? Может быть, выследить сыщиков?

— Весьма здравая мысль, мистер Уэст. Я сейчас же узнаю вам адрес одного из наших уважаемых противников. — И Гарсайд, изящно взмахнув рукой, снял телефонную трубку.

В понедельник сыщики Уильямс и Армфилд, виновники всех тревог Джона Уэста, поднялись спозаранку.

Еще не прошло и году, как эта внешне столь неподходящая друг к другу пара перешла на службу в сыскное отделение по личному желанию начальника полиции; и хотя старик не отличался словоохотливостью, они все же поняли, что мало кто из сыщиков пользуется его доверием. Он сказал, что сам будет руководить их работой, и велел им держать язык за зубами, особенно в присутствии некоторых коллег.

Когда жалобы на эпидемию азартных игр в Керрингбуше и других районах стали особенно настойчивы, начальник полиции послал Уильямса и Армфилда сделать налет на тотализатор Джона Уэста.

По ходатайству Дэвида Гарсайда задержанных во время налета отпустили на поруки и дело их было отложено на месяц. Джону Уэсту и Дэнни Каммину предстояло явиться в карлтонский суд на будущей неделе.

Уильямс и Армфилд были люди честные и чистосердечно верили, что свои обязанности нужно выполнять мужественно и нелицеприятно. После ареста Уэста и Каммина они поместили Стэси в пустом доме, неподалеку от его прежней квартиры, скрыв это от всех, кроме начальника полиции и надежных полицейских, день и ночь охранявших несчастного шпика. Так как Стэси живостью ума не отличался, то сыщики написали ему на бумажке все, что он должен был сказать на суде, и Стэси в поте лица старался затвердить свои показания наизусть. Глупость была не единственным его пороком — такого труса свет не видал; он совсем ошалел от страха, и сыщики опасались, что если слушание дела отложится, он слова путного не сумеет выговорить.

Когда сыщики свернули на улицу, где жил Стэси, еще только начинало светать. Их обогнала повозка молочника, и они слышали, как он гремел бидонами и жестянками, разнося молоко по квартирам.

Вдруг Уильямс нагнул голову и посмотрел на своего спутника, доходившего ему до плеча.

— Он у Стэси тоже был? Зачем Стэси заказывать молоко? Мы доставляем ему все, что нужно, да он почти ничего в рот не берет.

— Странно. Молочник заходил к нему. Чего констебль у ворот смотрит? — Они прибавили шагу.

Стэси лежал в постели, прислушиваясь к возне опоссумов на чердаке и крыс под полом, обессиленный, испуганный, и проклинал тот день, когда стал полицейским шпиком. Вдруг он услышал стук в дверь, и чей-то голос тихо сказал:

— Ты здесь, Стэси?

Стэси задрожал всем телом, но не ответил. Стук повторился, и голос так же тихо повторил вопрос; потом наступила пауза, после чего Стэси услышал легкий шорох, словно кто-то просовывал бумажку в щель под дверью. Потом на крыльце и по двору послышались торопливые шаги. Стэси встал с кровати и трясущимися руками засветил фонарь. Выглянув в окно, он увидел молочника, который выбегал из ворот, минуя ничего не подозревающего полицейского и обоих подошедших к дому сыщиков. Он услышал, как они что-то сказали молочнику, но тот, не останавливаясь, вскочил на козлы, и повозка помчалась во весь дух. Стэси с фонарем в руке пошел отворять. На полу перед дверью лежала записка, и он подобрал ее.

Когда сыщики вошли к Стэси, он стоял возле кровати и дрожал как осиновый лист. Грязная ночная рубаха висела на нем мешком, от щек остались одни темные ямы, глаза, казалось, вот-вот совсем провалятся.

— Кто это приходил? — спросил Армфилд.

— Н-не з-знаю. Кто-то постучал. Я встал с постели, но они убежали.

— Что ты прячешь за спину?

— Н-ничего.

— Давай, давай, — вмешался Уильямс. — Что у тебя в руке?

Стэси попятился.

— Ничего. Просто бумажка.

— Дай сюда! — Уильямс шагнул вперед и протянул руку.

Стэси нехотя отдал записку, и Уильямс, подняв фонарь, прочел каракули, нацарапанные карандашом: «Посмей только показывать против Джека Уэста, пожалеешь».

Уильямс повернулся к Армфилду.

— Пойди скажи констеблю, чтобы никого не впускал.

— Кто это был? — спросил Стэси.

— Не знаю. Я не успел разглядеть его, — солгал Уильямс. На самом деле он видел лицо молочника с безобразной застывшей улыбкой и красной впадиной вместо правого глаза.

— А теперь оденься. — Заметив, что Стэси дрожит как в лихорадке и судорожно всхлипывает, он добавил: — Возьми себя в руки. Я сейчас разведу огонь и зажарю тебе яичницу с салом. А ты изволь съесть ее. Вот уже неделя, как у тебя куска во рту не было.