Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

– Вы не возражаете, если я прилягу? – зевая, спросил Дробышев, укладываясь на топчан, заваленный засаленными телогрейками. – Что-то спать охота.

– Конечно-конечно, – охотно согласился дядя Славик.

Дробышев быстро уснул, а дядя Славик ещё долго сидел при тусклом свете настольной лампы, изучая брошюру, в которой описывалась методика построения финансовых пирамид. В сознании наивного мечтателя рисовались грандиозные проекты, выстраивались воздушные замки, грезились длинноногие красавицы с пышными бюстами и шикарные лимузины, залитый огнями вечерний Нью-Йорк, статуя Свободы, ночные клубы, казино, китайские кварталы…

Ночью Дробышев дважды поднимался, вычёрпывал воду.

Утром он сходил с ротой в столовую на завтрак и, вернувшись в котельную, стал читать взятую в кубрике книгу «Двенадцать стульев» И. Ильфа и Е. Петрова.

Это было любимое произведение Дробышева. До армии он читал его семь раз. Два раза прочёл в учебке, и сейчас перечитывал по десятому разу. Ему нравилась книга своим искристым юмором, динамичным сюжетом, лихим характером прохвоста Бендера. Читая про ресторан, он смеялся над пьяным Кисой и его приключениями.

Вечером на ужине он рассказал Вдовцову о безумных проектах дяди Славика.

– Не бери в голову. Он придурок, – сказал Иван. – Хотя, впрочем, добряк из добряков. Жаль, конечно, человека. Таким тяжело по жизни. Он разведён. Его бросила жена. Ушла от него с ребёнком. А он не курит, не пьёт. Ведёт положительный образ жизни.

– И даже матом не ругается, – добавил Вербин.

– Одним словом, лох, – насмешливо ввернул Арбузов. – А лохов надо разводить. Вот его и разводят… продвинутые пацаны.

– Га, га, га – раздалось конское ржание Пуха, Найды и Штырбы.

В этот же день в часть прибыло человек семьдесят новобранцев.

На них прибежали смотреть старые «черепа» – Штырба, Комари, Найда. С прибытием в часть «запахов» они автоматически становились «дедами».

Новобранцы нерешительно стояли у здания казармы ОБАУ, дожидаясь сопровождавшего их офицера. Он ушёл с документами в штаб дивизии, оставив новобранцев под присмотром сержанта.

В глазах новобранцев читались неуверенность, «зашуганность».

– Шнэксы, вешайтесь! – с ненавистью крикнул им Найда, погрозив кулаком.

– Вешайтесь, падлы! – поддержал его Комари.

Новобранцы испуганно посмотрели на них, плотнее сбились в кучу, как цыплята вокруг наседки.

Молодым освободили казармы ОБАУ. В этой казарме будет располагаться «карантин». Через месяц после принятия Присяги «карантин» расформируют, а солдат раскидают по ротам.

…Ночью в РМО пьянствовали. Сегодня Куриленко с Кимом вынесли с ГСМ две канистры бензина, продали гражданским. «Гуси» сбегали за водкой к бабе Ане.

Рыжий «центровал», разливая спиртное по кружкам.

В кубрик зашёл дежурный по батальону лейтенант Завражный. Его ребята не боялись. Про таких обычно говорят «свой в доску парень».

Лейтенант Завражный только в этом году закончил Львовское военно-политическое училище, факультет журналистики. Ему хотелось попасть в Киев, в центральную газету Министерства обороны Украины «Народна Армiя». Но по распределению он попал сюда.

Ему сейчас было всего двадцать три года.

По своей натуре, он был разгильдяй, каких свет не видывал. Баловался «травой». Несколько раз вместе с Арбузовым и Бардо, закрывшись в каптёрке, Завражный пропускал «косой» на троих.

– Борян, – обрадовано воскликнул Арбузов, – иди с нами, сто грамм пропусти.

– Пацаны, я бы с удовольствием. Но я сейчас при оружии, – Заражный похлопал себя по кобуре с пистолетом, висевшей на поясе. – А пьяный я дурак. Могу вас пострелять.

Арбузов рассмеялся.

– Борян, вот за что уважаю тебя, братан, так это за чувство юмора.

– Нам без юмора никак нельзя, – молодой офицер снял с себя фуражку и присел на койку рядом с Арбузовым.

– Борян, а правду про тебя народ говорит, будто ты Руничу хавло начистил?

– Было дело.

– А за что, если не секрет?

– А он, мудак, в декабре мне семь нарядов поставил. И три из них в ночь с субботы на воскресенье попадают. Это ж что ж… получается. Воскресенье – единственный полноценный выходной на неделе, а у меня целых три воскресения похеренными оказываются?

– Типа, молодого нашёл? – сочувственно вставил Куриленко.

– Ну, да.

– Руничу давно нужно было хавло намылить, – сказал Арбузов. – Он меня уже задолбал на разводах. Как я заступаю в наряд, он меня напостой обязанности дневального спрашивает. Я ему говорю: «Товарищ майор, вы у меня их пятый раз спрашиваете». А он говорит: «Если будет надо, я у тебя их ещё в сорок пятый спрошу».