Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

В России тоже жизнь была не сахар. Виктор Петрович, внимательно анализируя динамично развивавшуюся внутрироссийскую политическую ситуацию, к началу 1994 года пришёл к однозначному выводу, что его сыну будет безопаснее «отдать долг Родине», отслужив в относительно спокойной Армии «незалежної України», чем попасть в мятежную, клокочущую гневом Чечню. К концу ноября 1994 года, когда Сергей Дробышев лежал в койке, рассуждая о царящей в Украинской Армии несправедливости, прогнозы Виктора Петровича вот-вот должны были оправдаться. Пройдёт чуть меньше месяца, и в Новогоднюю ночь 1 января 1995 года Российская Армия, по приказу Президента Ельцина и тогдашнего Министра Обороны Российской Федерации Павла Грачева, пойдёт штурмом на Грозный, где многие солдаты и офицеры найдут свою смерть…

Следующий день. Половина третьего. В кубрике РМО – сонная тишина. Рота отдыхает. Рота спит. РМО готовится к наряду. Сегодня солдаты вместе со старшиной, прапорщиком Коломыйцем, заступают в суточный наряд по столовой.

Пока солдаты спят, старшина сидит в каптёрке. Работает с документацией. Каптёрщик, пучеглазый солдат по фамилии Штырба, стоит на лестнице-стремянке, роется в высоких шкафах, выкидывая на пол подменки. («Подменками» называют в армии форму старого советского образца – гимнастёрку и штаны-галифе.) Раньше в такую форму были одеты все солдаты Советской Армии. Сейчас в Збройных Силах Самостийной Украины в этой форме постоянно ходил только стройбат. Подменка, используемая в нарядах по столовой, отличается от стройбатовской и советской формы только тем, что она выкрашена специальным красителем в чёрно-синий цвет.

– Старшина, кiлька в нас людэй сьогоднi в наряд заступэ? – спросил Штырба.

– Пятнадцять чоловiк.

Отсчитав пятнадцать подменок, коптёрщик спустился на пол. Задвинул стремянку в угол, за шкаф.

– Всэ, старшина, – докладывает Штырба.

Старшина, глянув на часы, бросает коптёрщику:

– Iван, ходы, буды людэй.

Штырба, зайдя в кубрик, громко крикнул:

– Рота, пiдъйом! Пiдъйом!

– Закрой пасть, урод! – Рыжий швырнул в коптёрщика подушкой.

«Гуси» подрываются с коек, прыгают на пол, в одном нижнем белье вслед за Штырбой бегут к старшине.

Штырба, покопавшись в куче подменок, выдаёт «гусям» самые рваные и грязные. Лучшие подменки – «дедам». Чуть по хуже – «черепам». Самые плохие – «гусям». В армии неравенство выражается во всём, особенно в мелочах.

Понятное дело, себе Штырба, как и дедам, успел подобрать подменку почище и поновей.

Дробышев, одевшись в вонючую подменку, бежит в кубрик, заправляет свою койку, потом заправляет койку за Рыжим и Кимом. Остальные «гуси» заправляют койки за Стецько и Рудым, сержантом Ржавин и другими «дедами».

Когда все получили подменки и переоделись, старшина построил роту, провёл проверку. Стал распределять обязанности.

– Сэржант Чернэнко – старший.

В украинском языке и в произношении старшины окончание «ко» звучало грубо и звонко.

– Хлиборизка – молодший сэржант Штырба, – продолжал старшина. – Зал – Куриленко, Арбузов та Пух.

– А на ликёро-водочный можно? – весело улыбаясь, решил сострить Пух.

Рота дружно грохнула смехом. Шутка из известной гайдаевской комедии пришлась к месту. Старшина, тонко улыбнувшись, как умел это делать только он, весело ответил:

– Мясокомбинат на сегодня заявок не прислал.

– Жаль, – улыбаясь, вздохнул толстый Пух. Икры его были так широки, что ему пришлось надрезать голенища сапог и вшить в них клинья из кожи.

– А сами розумни пидуть люминий розвантажаты, – тонко улыбаясь, продолжал старшина, хитро поглядывая на Пуха. – Знаэшь цэй анекдот, Пух?

Пух знал этот анекдот, но он хотел потянуть немного время. Поэтому «включил дурачка»:

– Какой именно, старшина? Я знаю много анекдотов. Хотите прямо щас расскажу. Значит, гигантский белоснежный лайнер, типа «Титаника». Июль, горячее солнце, Атлантический океан, Гольфстрим… Я, понимаю, я несколько не в тему, но анекдот очень классный, – Пух был коренной одессит, говорил исключительно по-русски и принципиально не признавал украинский язык. – На палубе играет духовой оркестр, публика танцует вальс. Короче, один мужик подснял тёлку. Точнее, выражаясь изящнее, скажем так, джентельмент танцует дамой. Он красив и она тоже. Короче, он хочет её, и, как ни странно, она его тоже. У обоих глаза загораются похотливым блеском. Но вот в чём проблема? Мужик этот на корабле с женой, а тёлка с – мужем. Что же делать? А тёлка уже вся завелась. Стонет, как кошка, и взволнованно, с придыханьем говорит: «Сэр, я вас хочу!». Он - ей: «У меня есть идея. Я по профессии врач. Вы можете сейчас минут через пять упасть и сымитировать обморок? А дальше дело техники…» Нет проблем… Дама падает в обморок. Толпа ахает. Собираются зеваки. Кличут врача. «Доктора сюда! Подать сюда доктора!» Подходит доктор. «Что случилось?» Короче, велит её нести в отдельную каюту, сам сходил за ящиком с инструментами. Просит оставить их одних. Проходит час, полтора… Толпа ждёт у каюты. Все взволнованы. Наконец, он выходит. «Всё нормально. Жить будет. Я вколол ей два укола. Ей стало легче.» А один старик из толпы, кивая глазами ему на ширинку, говорит: «Товарищ хирург, застегните мотню. А то шприц вывалится.»