Александр Беляев - волчья жизнь, волчь законы...

Зная о домашней ситуации в семье Таранов, Дробышев не осуждал Тараса, но мыслями своими он ни с кем не делился.

Дробышева зачислили служить на ГСМ. Сергей поначалу подумал, что ГСМ – это название одной из специальных армейских машин, задействованных на аэродроме во время полётов. Но какого же было его разочарование, когда он впервые прибыл на ГСМ. Оказалось, что это был склад горюче-смазочных материалов и в обязанности личного состава входили: заправка автотранспорта бензином и дизтопливом, раскачка приходящих по железной дороге цистерн, во время проведения полётов подача реактивного топлива в заправочные агреаты 3А-500 на взлетно-посадочную полосу. И ещё куча мелких работ, связанных с авто и авиационными маслами, антиобледенительными жидкостями и т.д.

Каждое утро на ГСМ прибывали машины. Солдаты, переодевшись в утепленную – на вате – подменку черного цвета (штаны и бушлат), вытаскивали из кладовой тяжёлый ручной насос, тащили его к закопанным в землю ёмкостям, с хранившимся в них бензином или дизтопливом.

Территория складов ГСМ была огромной, в несколько гектар. Ёмкости с бензином находились в одном месте, с соляркой – метрах в ста пятидесяти.

Когде Сергей впервые увидел насос, Иван Вдовцов пояснил:

– Это наше основное оружие труда. БКФ – бескомпрессорный, клапанной, форсированный насос. Им мы перегоняем бензин или дизтопливо из ёмкостей в бочки. Бочки закатываем на склад. По идее одно движение – или один качок – должен заливать поллитра. Но он чуть больше. Короче, расчет простой: сорок литров бензина – это 75 качков.

…После первого дня работы на ГСМ у Сергея ломило спину; он буквально валился с ног. В кубрике перед ужином ему страшно хотелось рухнуть на койку и уснуть. С завистью глядя на лениво лежавших дедов, он, утешая себя, думал: «Ничего, прийдет и на нашей улице праздник. Вы уволитесь, и над нами никого не будет».

Дождавшись отбоя, Сергей разделся, забрался на второй ярус койки и, накрывшись байковым одеялом, уснул, провалишись в черную бездну.

Утром был снова подъем. И вновь «гуси» целый день вкалывали на ГСМ, заправляли машины, носились с БКФ от одной группы ёмкостей к другой, закачивали бочки, сгружали их с машины на складе. Вечером в казарме «шуршали» – искали «дедам» сигареты, конверты для писем, наводили уборку. Так одуряющее-скучно потянулись дни.

…Вдовцов и Дробышев, сгибаясь под тяжестью насоса, шли по скользкой грязи, по чавкающей глине, среди бурых луж. Моросил дождик.

«Старики» в этот момент сидели в тёплой комнате конторы ГСМ, резались в шашки и пили чай.

В очередной раз подскользнувшись, Дробышев упал, уронив насос.

Вдовцов едва успел отпрыгнуть в сторону и зло выругался.

– Раззява! Чуть не на ногу!

– От, блин! – поднявшись, Дробышев огорченно рассматривал измазанные на коленях глиной ватные штаны.

– Пошли-пошли! – заторопил Вдовцов. – С такой скоростью на очередную звездюлину недолго нарваться.

Мученики побрели дальше.

– Проклятая железка! – опять не выдержал Дробышев. – Неужели электрический нельзя поставить? Будто не в конце двадцатого, а в каменном веке живем.

– Ты пойми, – загорячился Вдовцов, – с электронасосом, на хрен, спрашивается, мы тут будем нужны? Восемь рыл– целое отделение?.. Троих за глаза хватит. Государство у нас небогатое. А кто такие мы – солдаты срочной службы?.. Дешёвая рабсила. А насос – мало что дорогой, он ведь ещё и электроэнергию жрать будет.

– Ну и дебилизм! – не успокаивался Дробышев.

– Ладно, Серёга, остынь. Солдатская мудрость гласит: «чего не видел в цирке, увидишь в армии».

Тропинкой, тянувшейся вдоль жухлой травы, сослуживцы прошли к узкой металлической лестнице, с широкими, в отверстиях, ступеньями, взобрались на вал, с четырёх сторон скрывавший «двадцатитысячники» – ёмкости с дизтопливом.

С южной стороны к насыпи с рёвом подъехал «КамАЗ». От вала к ёмкостям тянулся узкий металлический мостик с высокими перилами.

Вдовцов, размотав рукав насоса, сунул его в бензобак «КамАЗа»; другой рукав потянул Дробышев, пройдя по мостику, опустился на корточки. Ключом отвинил гайки, открыл крышку, опустил рукав насоса в узкое горлышко ёмкости.

«Гуси» качали по очереди.

Когда Сергей сменил напарника, водитель «КамАЗа», сухой, худощавый солдат, в выцветшей гимнастёрке, с замасленными коленками, махнул рукой Вдовцову.

Иван спустился по насыпи, залез в кабину.

Сергей, продолжая качать, изредка поглядывал в их сторону. Они о чём-то говорили.