Говард Немеров - Игра на своем поле

Мимо них провез тележку с грязной посудой Макс. Чарльза он не заметил, но тот его узнал и захохотал – хрипло, громко и как-то неестественно. Гардиньери вздохнул.

– Пожалуй, вам сейчас не до ужина, – сказал он. – Позвольте, я вас провожу! – Все так же любезно и учтиво он взял у гардеробщицы пальто и шляпу Чарльза и вывел гостя на улицу. Встречая чей-нибудь любопытный взгляд, Гардиньери оставался невозмутимым.

– Фрэнк, – приказал он швейцару, – возьми мою машину и отвези мистера Осмэна в колледж. Он скажет тебе адрес.

Швейцар ловко взял под козырек и пошел к машине. В ожидании его Гардиньери постоял вместе с Чарльзом.

– Вам нехорошо? – спросил он. – Может, мне поехать с вами?

– Покорно благодарю, не надо, – с трудом выдавил Чарльз.

– Деньги у вас в кармане пальто, – шепнул Гардиньери, усаживая Чарльза на заднее сиденье.

«Деньги у меня в кармане пальто», – думал Чарльз, покачиваясь на мягких подушках «кадиллака». Он сунул руку в карман и нащупал оба конверта. Деньги, за которые все готовы были перегрызть друг другу горло, вдруг стали казаться обузой, от которой невозможно избавиться! Пожалуй, скоро они начнут расти в поле – не пшеница, а только деньги!

Фрэнк спросил Чарльза, куда ехать, и тот, по мгновенному побуждению, назвал адрес Солмона. Когда машина подъехала к дому, он вытащил из конверта первую попавшуюся под руку кредитку. Это оказалось двадцать долларов.

– Не надо, сэр, – сказал Фрэнк. – Это же хозяин велел мне вас отвезти… А вы что, преподаете здесь?

– Да.

– Ну, тогда я зарабатываю больше вашего, – сказал Фрэнк. – Вам ваши монеты нужнее. – И машина отъехала.

Чарльз поднялся на крыльцо и позвонил.

– Ну и вид же у вас, – сказал Леон Солмон. – Заходите.

– Я пришел по особому делу, – начал Чарльз. Он позволил провести себя в гостиную, где сегодня, как ни странно, было прибрано и чисто. Леон хотел помочь ему раздеться, но Чарльз, держа руки в карманах, прижал пальто к себе; его знобило, он явно простудился. Леон силой усадил его на тахту.

– Напились? – спросил он. – Чего бы вам дать? Ну-ка, прилягте. – Чарльз покорно лег, а Леон пошел на кухню сказать Майре, чтобы она приготовила кофе. Потом принес одеяло и заботливо укрыл Чарльза.

– Вот так, полежите спокойно и расскажите, что у вас?

Вошла Майра и остановилась у двери. Она улыбалась. Такой Чарльз видел ее в первый раз и подумал, что ее очень красит улыбка.

– Кофе будет через несколько минут, – сказала Майра.– А у вас и вправду больной вид.

Чарльз высвободил руки из-под одеяла и, с усилием приподнявшись, вытащил из кармана свои конверты.

– Не вдаваясь, так сказать, в историю вопроса, прошу вас принять этот маленький подарок! И, пожалуйста, не ломайтесь! – С этими словами он вытряхнул деньги на пол. Затем снова лег и не без удовольствия наблюдал за произведенным им впечатлением. – Это не благотворительность, а только справедливость, имейте в виду. Вы больше всех пострадали, и сама цивилизация, следуя непреложным законам жизни, преподносит вам эту пачку кредитных билетов. – Смущенный выражением лица Майры и Леона, он добавил: – Считайте, что это для ваших детей. Пригодится, если вы не сразу найдете другое место.

Майра опустилась на колени и стала аккуратно складывать бумажки.

– Мне понятно ваше доброе намерение, Осмэн, – медленно заговорил Леон, – но я не могу их принять!

– Глупости, глупости, – сказал Чарльз тоном доброго дядюшки.

– Но вы еще ничего не знаете… Я вам звонил… Положение опять изменилось.

– Изменилось? Каким образом?

– Я снова в нейджеловской упряжке. После матча ректор явился ко мне с извинениями.

– После матча?

– Ну да. Я догадался, что наши проиграли. Будь это не так, он вряд ли пришел бы ко мне – считал бы, что его поведение можно оправдать. Но дело было уже в шестом часу, и он вел себя весьма пристойно. Он просил прощения от своего имени, от имени колледжа, попечительского совета и чуть ли не от имени правительства Соединенных Штатов; помнится, он даже что-то бормотал насчет протестантской церкви.

– Значит, вы остаетесь? – спросил Чарльз.

– Он, видимо, что-то понял после вчерашней истории и после того, как мы сегодня проиграли, и потому, наверное, стал меня уверять, что это «только игра» и что благородство – превыше всего; ведь если газеты разнюхают, что здесь произошло, они завопят: погром! Короче: он пообещал мне прибавку – за этот год в виде наградных, а с будущего года повышение оклада; на ближайшем заседании попечительского совета он предложит мою кандидатуру на пост адъюнкт-профессора, со мной заключат договор на длительный срок; в общем мир и благодать. Так что сами видите – мне эти деньги не нужны. Да я бы их в любом случае не взял.