Глэнтон встал. Остальные члены отряда отошли в сторону. Никто не произнёс ни слова. Когда они выезжали на рассвете, безголовый труп так и сидел, словно убиенный отшельник, босиком, в золе и крови. Кто-то взял его пистолет, а сапоги остались стоять там же, куда он их поставил. Отряд двинулся дальше по равнине. Они не проехали и часа, как на них напали апачи.
Засада — Мёртвый апачи — Полая почва — Гипсовое озеро — Вихри — Снежная слепота лошадей — Возвращение делаваров — Утверждение завещания — Дилижанс-призрак — Медные копи — Скваттеры — Укушенная лошадь — Судья о геологических свидетельствах — Мёртвый мальчик — Об уклонении и ошибочном руководствовании событиями прошлого — Сиболерос
Они пересекали западную оконечность плайи, [111] Плайя (исп.) — дно высохшего озера.
когда Глэнтон вдруг остановился. Повернувшись, он опёрся на деревянную заднюю луку седла и посмотрел на восток, туда, где над горами, оголёнными и пятнистыми, словно их обсидели мухи, только что взошло солнце. Гладкая поверхность плайи лежала перед ними нетронутая — ни следа, а горы вставали в этом просторе голубыми островами без подножий, словно плавучие храмы.
Тоудвайн и малец вместе с остальными всадниками пристально вглядывались в это запустение. Вдали плайя сверкала утренней серебристой рябью исчезнувшего тысячи лет назад холодного моря.
Вроде стая гончих, произнёс Тоудвайн.
А по-моему, гуси кричат.
Неожиданно Баткэт и один из делаваров повернули, нахлёстывая лошадей и громко крича. Отряд развернулся и смешался, вытягиваясь по дну высохшего озера к редкой полосе кустов, обозначавшей границу берега. Бойцы соскакивали с лошадей и мгновенно спутывали их готовыми петлями. К тому времени, когда животные были надёжно спутаны, а бойцы с оружием наготове лежали под кустами креозота, вдалеке уже появились всадники — тоненький фриз с лучниками на лошадях, который дрожал и дёргался в нараставшем зное. Они скрылись один за другим на фоне солнца, а потом появились снова. Чёрные против солнца, они выезжали из исчезнувшего моря, как загорелые призраки, ноги их лошадей взбивали фантомную пену, они терялись на фоне солнца и озера, мерцали, сливались вместе и вновь разделялись, и они множились в различных плоскостях воплощением чего-то зловещего, начали сливаться в одно целое, и над ними в пробуравленных рассветом небесах возникало дьявольское подобие их рядов, огромное и перевёрнутое; их лошади ступали своими невероятно длинными ногами по высоким и тонким перистым облакам; эти антивоины с воплями свешивались со своих коней огромными химерами, и их пронзительные дикие крики разносились по плоской и голой равнине, словно вопли душ, прорвавшихся вниз, в мир людей, из-за нестыковки в хитросплетении сущего.
Сейчас повёрнут направо! крикнул Глэнтон, и не успел он это проговорить, как они так и сделали, чтобы удобнее было стрелять из луков. Стрелы взлетели в небесную синеву, сияя на солнце оперением, а потом вдруг набрали скорость и просвистели мимо, как стая диких уток. Грянул первый винтовочный выстрел.
Малец лежал на животе, обеими руками держа большой револьвер Уокера, и вёл огонь неторопливо и старательно, словно проделывал всё это раньше во сне. Воины промчались мимо в каких-то ста футах, человек сорок или пятьдесят, они понеслись дальше по краю озера, уже распадаясь на сомкнутые плоскости знойного воздуха, чтобы молча раствориться и исчезнуть.
Под зарослями креозота отряд перезаряжал оружие. Один мустанг лежал на песке, ровно дыша, остальные на удивление спокойно выстояли под градом стрел. Тейт и Док Ирвинг отползли назад, чтобы их осмотреть. Остальные лежали и наблюдали за плайей.
Из укрытия вышли лишь трое — Тоудвайн, Глэнтон и судья. Они подобрали короткий нарезной мушкет, обитый сыромятной кожей, с ложем, украшенным рисунком из гвоздиков с медными головками. Судья посмотрел вдоль бледной полоски берега высохшего озера на север, куда умчались язычники, передал мушкет Тоудвайну, и они зашагали дальше.
Мертвец лежал на песчаном намыве. На нём были лишь кожаные сапоги и широкие мексиканские штаны. Сапоги с острыми носами, как у баскинов, подошвы из парфлеша и высокие голенища, скатанные до колен и подвязанные. Песок на отмели потемнел от крови. Они стояли на краю высохшего озера в недвижном зное. Глэнтон перевернул мертвеца кончиком сапога. Показалось раскрашенное лицо, засыпанные песком глаза, песок налип и на тошнотворный жир, которым было вымазано всё тело. Виднелось отверстие, оставленное пулей Тоудвайна там, где она вошла под нижнее ребро. С длинных чёрных, припорошенных пылью волос разбегались вши. Полосы белой краски шли по щекам наискось, что-то было намалёвано над носом, под глазами, и на подбородке выделялись рисунки тёмно-красным. Индеец был уже в годах, залеченную рану от копья чуть выше тазовой кости и застарелый сабельный шрам через всю левую щёку он носил как знаки отличия. По всей длине их украшали татуировки, пусть поистершиеся от времени, но не имевшие себе подобных на здешних пустынных просторах.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу