Кормак Маккарти - Кровавый меридиан

А я и не слушаю.

Заткни уши.

Сам заткни.

Священник закрыл уши ладонями и посмотрел на мальца. От потери крови глаза у него блестели, и он был необычайно серьёзен. Сделай, как я тебя прошу, прошептал он. Думаешь, он для меня старается?

Малец отвернулся. Он отметил, что солнце уже садится на западной оконечности пустыни, до наступления темноты они больше не разговаривали, а потом встали и побрели прочь.

Крадучись они выбрались из котловины и пошли через невысокие дюны, бросив последний взгляд на долину, где на краю земляного вала был разложен на всеобщее обозрение мерцавший на ветру костёр судьи. Они не стали гадать, из чего тот его развёл, и до того, как взошла луна, были уже далеко в пустыне.

В этих краях водились волки и шакалы, они завывали в начале ночи, а с восходом луны умолкли, словно удивлённые её появлением. Затем снова принялись за своё. Из-за ран путники ослабели. Они прилегли отдохнуть, но ненадолго, не забывая просматривать линию горизонта на востоке — не появится ли там чья фигура. Они дрожали на пустынном ветру, который налетал неизвестно из каких безбожных пределов, холодный, бесплодный, и не нёс вообще никаких вестей. С рассветом они забрались на небольшую возвышенность среди этой бесконечно плоской равнины и, присев на корточки на сыпучем сланце, стали наблюдать за восходом солнца. Было холодно, бывший священник в своих лохмотьях и окровавленном воротнике скрючился, обняв себя за плечи. На этом маленьком выступе они и заснули, а когда проснулись, была уже середина утра и солнце поднялось высоко. Они сели и огляделись. Вдали по равнине к ним двигались фигура судьи, фигура придурка.

Изгои пустыни — Возвращение по следу — Убежище — Ветер на их стороне — Судья возвращается — Обращение — Los Diegueños — Сан-Фелипе — Гостеприимство дикарей — В горы — Гризли Оуэнс Сан-Диего — Море

Малец взглянул на Тобина, но лицо бывшего священника ничего не выражало. Тобин сидел, измученный и жалкий, и, казалось, не отдавал себе отчёта в том, кто к ним приближается. Чуть приподняв голову, он заговорил, не глядя на мальца. Иди давай. Спасайся.

Малец поднял с земли флягу с водой, вынул затычку, попил и передал Тобину. Бывший священник тоже отпил, они ещё посидели, выжидая, потом встали, развернулись и снова двинулись в путь.

От ран и от голода они потеряли много сил, брели вперёд, пошатываясь, и в целом представляли собой жалкое зрелище. К полудню вода кончилась, и они уселись, уставившись на бесплодные земли вокруг. С севера дул ветер. Во рту пересохло. Пустыня, где они теперь оказались, была пустыней в абсолюте, здесь не на чем было остановить глаз и не было никаких ориентиров, по которым можно было бы определить, сколько пройдено. Земля одинаково ровно простиралась во все стороны в своей кривизне; в этих пределах они двигались и были их определяющей точкой. Они поднялись и пошли. Небо сверкало. Никаких следов, которых можно было бы держаться, кроме остатков вещей, брошенных путниками, и человеческих костей, торчавших из могил в неровностях песка. Во второй половине дня местность пошла на подъём, на гребне невысокой песчаной гряды они остановились и, оглянувшись, увидели, что их и судью, как и раньше, разделяют на равнине почти две мили. И побрели дальше.

О приближении к любому — и к этому в том числе — водопою в этой пустыне говорило всё большее число скелетов погибших животных, словно пространство вокруг колодцев было смертельно опасным для живых существ. Путники оглянулись. Судья исчез за пригорком. Перед ними лежали побелевшие доски фургона, чуть дальше — останки мула и вола, чьи шкуры от постоянного трения песка облысели и стали похожи на брезент.

Малец постоял, изучая местность, потом вернулся на сотню ярдов назад и остановился, глядя на свои неглубокие следы на песке. Он смотрел, как заносит песком гряду, на которую они поднялись, опустился на колени и подержал руку на земле, прислушиваясь к чуть слышному кремнистому шуршанию ветра.

Когда он отнял руку, на её месте осталась неширокая горка песка, которая на глазах стала исчезать.

Священник сидел мрачный. Малец опустился перед ним на колени и внимательно на него посмотрел.

Нам надо спрятаться, сказал он.

Спрятаться?

Да.

И где ты собираешься прятаться?

Здесь. Мы спрячемся здесь.

Тут не спрячешься, малец.

Мы сумеем спрятаться.

Думаешь, он не найдёт тебя по следам?

Их заметает ветер. Вон там на склоне их уже нет.