Тони Моррисон - Песнь Соломона

Ничего подобного он, разумеется, не стал излагать молодому человеку, явившемуся к нему с визитом. Благодаря этому обстоятельству Мейкон Помер сохранил незыблимую веру в магическую силу ключей.

Тут размышления Мейкона были прерваны: кто-то торопливо барабанил в окно. Он поднял голову, увидел Фредди, заглядывавшего к нему в комнату сквозь золотые буквы, и кивнул, чтобы тот вошел. Фредди, золотозубый, щуплый, в весе петуха, был наилучшим глашатаем города, которого выдвинуло из своих рядов Южное предместье. Точно так же торопливо барабанил он в зеркальное стекло, так же сверкали в улыбке его золотые зубы, когда он выкрикнул слова, ныне известные всем: «Мистер Смит о землю шмякнулся!» Не приходилось сомневаться, что и сейчас Фредди явился с вестями о новом бедствии.

— Портер в стельку напился! Вытащил дробовик!

— А кого он собирается ухлопать? — Мейкон тут же принялся закрывать счетные книги и выдвигать ящики письменного стола. Портер был его жильцом, и как раз на следующий день ему предстояло внести квартирную плату.

— Так чтобы специально — вроде никого. Просто высунулся из чердачного окна и дробовиком размахивает. Говорит, до завтрашнего утра уж кого-нибудь да убьет.

— Он ходил сегодня на работу?

— Ходил. Получил десятку.

— Всю пропил?

— Нет. Купил одну только бутылку, у него еще денег навалом.

— Кто же продал ему спиртное, ненормальный какой-то, что ли?

Фредди ощерил в улыбке золотые зубы, но промолчал, и Мейкон понял: Пилат. Он запер все ящики, кроме одного — этот же, единственный, он отпер и достал оттуда небольшой револьвер 32-го калибра.

— Полиция ведь предупредила всех бутлегеров окрест, и все равно он где-то достает спиртное. — Мейкон все еще продолжал делать вид, будто не знает, что Портер и все остальные — взрослые, дети, собаки — всегда могут купить вино у его же собственной сестры. И он в сотый раз подумал, что ей самое место в тюрьме и он с удовольствием бы засадил ее туда, если бы не опасался, что она опозорит его перед всеми и к нему утратят уважение те, кто служит в суде и в банках.

— Умеете обращаться с этой штукой, мистер Помер, сэр?

— Умею.

— Портер ведь совсем как сумасшедший, когда напьется.

— Знаю я, какой он.

— Как вы хотите до него добраться?

— Я не хочу до него добираться. Добраться я хочу до своих денег. А потом пусть отправляется в пекло, если ему так угодно. Но вот если он сперва не сбросит вниз причитающуюся мне квартирную плату, я его тут же пристрелю.

Фредди хихикнул совсем негромко, но так сверкнул золотыми зубами, что было ясно: он в восторге. Прирожденный лакей, он обожал всякие сплетни. Он был ухом, которое улавливало любой намек на жалобу, любое имя; и глаз его замечал все: тайные взгляды, драки, новые платья.

Мейкон знал, что Фредди дурак и лжец, но лжец надежный. События он всегда излагал верно, искажал лишь обстоятельства, послужившие причиной этих событий. В данном случае, к примеру, он не врал, что Портер схватил ружье и сидит возле чердачного окна, в стельку пьяный. Но вот убивать кого-то там, точней — кого угодно, Портер вовсе не намерен. Мейкон совершенно точно знает, кого Портер собирается убить — себя, но тем не менее уже начал словесную подготовку — орет с чердака во все горло.

— Женщину мне дайте! Пришлите сюда бабу! Слыхали? Сказано вам, пришлите мне кого-нибудь сюда, не то я вышибу себе мозги!

Приближаясь к двору, Мейкон и Фредди слышали, как откликаются на эту просьбу женщины из соседнего меблированного дома:

— А почем будешь платить?

— Ты сперва застрелись, тогда пришлем тебе кого-нибудь.

— Что это тебе так приспичило?

— Больше ты ничего не хочешь?

— Убери свою игрушку и сейчас же сбрось мне вниз квартирную плату, скотина! — Крик Мейкона перекрыл гомон женских голосов. — Переправь мне мои доллары, холера, а потом стреляйся на здоровье.

Портер тут же повернулся к ним и прицелился в Мейкона.

— Если ты уж собрался жать на курок, — крикнул Мейкон, — не дай тебе бог промахнуться. Постарайся уложить меня на месте, а не то я сам пристрелю тебя как собаку! — Тут он вытащил свое оружие. — Отойди от окна, сукин сын, отойди, да побыстрее, слышишь?

Портер колебался лишь одну секунду, затем повернул ружье к себе дулом, вернее, попытался повернуть. Ружье было длинное, что затрудняло его задачу; сам же он был пьян, и это делало задачу невозможной. Он старался повернуть его так, чтобы удобней было выстрелить под нужным углом, и вдруг отвлекся. Прислонил ружье к подоконнику, расстегнул брюки и стал мочиться прямо на головы стоящих внизу женщин; те с криком разбежались — дробовик такого ужаса у них не вызвал. Мейкон поскреб в затылке, а Фредди скорчился от смеха.