Олег Рой - След ангела

— А потом, знаешь, как-то некругло получится — подобрал чужое и стал продавать, — словно беседуя сам с собой, продолжал Марат. — Но и выбросить жалко — их из черт-те какой заграницы сюда везли, через сорок кордонов…

И, словно придя, наконец к решению, тряхнул головой:

— Я бы их просто бесплатно раздал. Надежным ребятам. Здесь девять штук, наверное, одну прежний хозяин уже проглотил. Не надо только, чтобы малышне досталось — это взрослая забава.

— А себе чего ж не возьмешь? — с трудом разлепив губы, спросил Гравитейшен.

— Чего не возьму? — переспросил Марат, глядя на него с поддельным изумлением. — А откуда ты знаешь, что я себе уже половину не отсыпал? Да нет, шучу. У меня для кайфа — другое зелье, покруче этих таблеток. Как-нибудь дам попробовать — бешеный драйв. На ногах не устоишь. Типа, без кайфа нет лайфа, а без фака нет лака. — И он озорно подмигнул. — Ну так что, возьмешь парочку?

— А почем?

— Ну, ты, брат, как еврей! Сразу — «почем»! Считай, что это дружеский подарок. Откажешься — обидишь.

— Ладно, давай! — кивнул Мишка. Внезапно ему захотелось обратно в школу, на какую-нибудь городскую контрольную по математике, да еще на самый сложный вариант.

Марат толстыми пальцами вынул две голубые таблеточки из пакетика, и Гравитц положил их в нагрудный карман куртки.

— Ну и молоток! Только в школе не вздумай их принимать. Придешь домой, врубишь музон на всю катушку — и примешь. А потом заснешь до утра. И никакого тебе похмелья.

— О’кей, — кивнул Мишка. Ему показалось, что таблетки начинают жечь ему грудь сквозь рубашку, словно две капельки кислоты.

Но Марат все не отставал:

— Так кому же еще дать? Чтобы верный человек, друг, а не портянка какая-нибудь?

На языке у Гравитейшена вертелись две-три фамилии, но он все-таки сдержался и не назвал никого. Марат, видно, понял, что из него ничего не вытянуть.

— Ну ладно, шагай. Потом расскажешь, как оно прошло.

И Мишка зашагал к выходу со школьного двора.

Придя после уроков домой, он тщательно завернул две таблетки в бумажную салфетку, вытянул ящик своего письменного стола и спрятал их в темной глубине. Там у него уже лежала пачка презервативов, которую он на спор с ребятами купил в киоске, два разнокалиберных пистолетных патрона и несколько стодолларовых купюр.

Очень не хотелось Сашке идти на следующий день в школу. Особенно если учесть, что одним из уроков у них как раз была литература у Марины Евгеньевны, встречаться с которой не было вообще никакого желания. И все-таки он, как обычно, встал в половине восьмого и поплелся на уроки — сам не зная зачем. Чего было не прогулять?

Наверное, немного на свете столько же противных вещей, как темные зимние утра. Когда за окном беспросветная, безнадежная мгла и просто-таки сама природа твоего организма протестует, когда его, организм, заставляют проснуться и гонят в ванную. А ему бы еще спать и спать! Зевая, вываливаешься на темную, мутно освещенную улицу, чтобы в толпе таких же, как и ты, сонных теней вяло плестись по своим делам. И в школе не лучше. И ученики, и сама учительница еще не проснулись, все вялые, но уже злые… Особенно литераторша, которая, увы, даже в солнечные весенние дни не бывает доброй. Недаром ее прозвали Снежной Королевой. Марина Евгеньевна вся была какая-то замороженная. Очень высокая, стройная, с красивым неподвижным лицом, когда она проходила на переменах по шумным коридорам школы, казалось, что она никого вокруг не замечает. У нее были изящные и выразительные руки — гибкие кисти, длинные ухоженные пальцы, украшенные парой дорогих колец с бриллиантами. Объясняя урок, она всегда держала руки согнутыми в локтях, прямо перед собой, и легкими движениями кистей сопровождала свою плавную размеренную речь. И при этом, казалось, она не слышит, если в классе нарастает гул или кто-то задает порой глупые, ненужные вопросы.

Марина Евгеньевна училась в пединституте на одном потоке с Романом Владимировичем и его женой Викой. И хотя они были на разных факультетах, но выпуск в один год и устройство в одну и ту же школу сразу их сдружило. В две тысячи четырнадцатой они работали вместе все шестнадцать лет после института. Сначала обычными учителями, а потом, когда Роман стал директором, а Вика ушла в декрет и засела дома с детьми, Марина стала правой рукой и опорой Романа. Цель у них была одна: вывести свою школу из числа пусть и хороших, но рядовых школ района и перевести в разряд элитарных, самых привлекательных для родителей. Дело это было непростое, потому что нет такого учебного заведения, педагоги которого не ставили бы перед собой такую же цель. Всем учителям грезятся воспитанные, ухоженные дети, новейшие методики преподавания, компьютерные классы, зарубежные поездки, финансовые вливания, прием учеников на конкурсной основе и добрая слава по городу. И никому не хочется возиться с близживущими двоечниками, хулиганами, детьми из неблагополучных семей, которые только портят жизнь своим одноклассникам, учителям и, разумеется, самим себе.