Ирен Немировски - Бал. Жар крови

— Элен сегодня уже не придет.

Я начал возражать, говоря, что прихожу вовсе не из-за Элен. Но… Она встала, прошлась по комнате, машинально проводя пальцем по резной спинке кресла и проверяя, не остается ли на нем след от пыли. Мать в свое время приучила ее тщательно наводить порядок, и Сесиль ни на минуту не забывала об уборке: она без устали с тревожным видом кружила по комнате, поправляя занавески, дыша на потемневшее зеркало, поднимая цветок, постоянно озираясь, как будто ожидала увидеть свою мать, подстерегавшую ее, притаившись в темном углу. Она взволнованно сказала мне:

— Господин Сильвестр, никогда еще ко мне не приходили ради меня… До того как мне исполнилось семнадцать лет, я об этом не задумывалась. Затем начали приглашать молодых людей. Некоторые приходили ради служанки, иные ради дочери садовника, которая была симпатичной блондинкой, ну а потом ради Элен, когда она повзрослела. Так и сейчас. Меня это не удивляет. Но я бы не хотела стать предметом насмешек. Просто скажите мне, что вам хочется увидеть Элен, и я сама вам сообщу, по каким дням и в котором часу я ее жду.

Она говорила с какой-то сдержанной страстью, от которой становилось не по себе.

— Вы любите вашу сестру? — спросил я.

— Она мне не сестра. Она чужой мне человек, но я ее знаю с детства, и я люблю ее, да, люблю. Впрочем, она немногим счастливее меня, — добавила она с оттенком угрюмого злорадства. — У каждого свои беды.

— Только не вообразите себе, что она в курсе… Я пришел бы в отчаяние, если бы вы решили, что между нами существует какая бы то ни было договоренность…

Она покачала головой:

— Элен — верная женщина.

— Неужели? Ее муж настолько стар, что трудно, в самом деле, ожидать верности, которая в данном случае была бы просто чудовищной, — с жаром проговорил я. — Ей двадцать лет, а ему за шестьдесят. Подобный союз можно заключить только от безысходности.

— Именно этим он и объясняется. Понимаете, так как Элен была дочерью от первого брака моего отчима…

— Знаю, знаю, но, по-вашему, в этих обстоятельствах можно говорить о супружеской верности?

Старая дева бросила на меня быстрый взгляд.

— Я не имела в виду, что она верна своему мужу.

— Вот как? Кому же тогда?

— Вы лучше у нее спросите.

И снова она начала, спотыкаясь, бродить по гостиной: она натыкалась на мебель, как ночная птица, запертая в комнате. Я вспоминаю выражение ее лица, и рассказ Брижит предстает в жутком, зловещем свете, как будто передо мной возникает призрак этой старой девы. Сесиль так никогда и не смогла простить Элен то, что ее любили больше. В связи с этим мне вспоминаются жуткие слова, произнесенные одной из моих родственниц, которая покровительствовала бедной крестьянке; она ей приносила продукты, башмаки, сласти, игрушки для ее детей, пока та женщина не сообщила ей, что собирается выйти замуж — ее первый муж погиб на фронте — за славного, симпатичного парня, столь же бедного, как и она сама. Ее покровительница сразу прекратила ее навещать. Когда через некоторое время женщина встретила ее и робко упрекнула («мадемуазель меня совсем забыла»), моя родственница сухо ответила:

— Милая моя Жанна, я же не знала, что вы счастливы.

Сесиль Кудрэ, спасшая честь Элен, а возможно, и жизнь, когда та думала, что находится в безвыходном положении, так и не смогла простить ей ее счастья. Такова человеческая натура.

В тревоге я умолял ее:

— Что вы хотите этим сказать?

Но эта старая сова удовлетворилась тем, что взмахнула передо мной своим темным крылом. Она еще носила траур по своей матери, и вокруг нее развевалась вуаль из крепа. Я покинул Кудрэ еще более влюбленным, чем до сих пор. И я окончательно перестал сдерживать перед Элен свои чувства; я начал за ней ухаживать… О, конечно, так, как это делалось в те времена, с невинной нежностью. Никаких откровенных признаний, как у современных молодых людей. Полагаю, у госпожи Онет такие ухаживания вызвали бы улыбку. Но, по сути, это всегда одно и то же, то же желание… Тот же гулкий и всепоглощающий поток.

Выслушав меня с серьезным и грустным видом, Элен ответила:

— Сесиль не обманула вас. Я люблю одного человека.

И тогда она рассказала мне о своей встрече с Франсуа: как он влюбился в нее, когда она была еще почти ребенком, о его отъезде, о своей несчастной семейной жизни и наконец об этом браке со стариком и о последующем возвращении Франсуа. Они не хотели обманывать старого мужа! И расстались.

— А сейчас вы дожидаетесь смерти вашего мужа? — спросил я.