Джойс Оутс - Блондинка. Том II

Тут он вдруг поморщился — спина болела. Я притворилась, что не заметила, но уселась на него, постаралась пристроиться поудобнее, приладиться к нему. Легкий зуд во влагалище, пустота матки, которую мог заполнить этот мужчина, его пенис, такой твердый, нетерпеливый и горячий. Я старалась быть нежной с ним, но в самом конце он вдруг обхватил Мои бедра обеими руками и заколотился, вонзаясь в меня все глубже и глубже, и забормотал, застонал, полностью потерял над собой всякий контроль. И я испугалась за него, испугалась, что он повредит себе спину, сделает себе больно, как делал больно мне. Руки его так и впивались в бедра, и я прошептала: Да, да, вот так, так, еще! — хотя по лицу и грудям у меня сбегали струйки пота, а он кусал мне груди, кусал соски. И, постанывая, бормотал: Ты, грязная девчонка. Так и говорил сквозь стоны — грязная шлюшка, я люблю твою грязную штучку!

И скоро все было кончено, и я задыхалась и пыталась засмеяться, как обязательно засмеялась бы Девушка Сверху. И услышала, как говорю ему:

— О-о-о! Знаешь, ты меня просто пугаешь! — Мужчины любят, когда им говорят такие вещи. А потом немного отдышалась и добавила: — Знаешь, если б я была Кастро, о-о-о! вот тогда бы я по-настоящему тебя испугалась!

Я отрабатывала роль девушки-простушки, тупенькой блондинки, и говорила:

— Эй, а где же все эти твои агенты социальной безопасности, которые должны ходить по пятам? — Потому, что вдруг поняла: эти люди в штатском, офицеры, должны быть где-то поблизости, рядом с нашей кабинкой для переодевания, должны наверняка дежурить у двери. И тут вдруг меня так и обдало волной стыда. Оставалось лишь надеяться, что они не слишком прислушивались или — еще того хуже — не подглядывали за нами с помощью какого-нибудь особого приспособления. Как иногда подглядывают за мной в моем доме, даже через опущенные жалюзи; а в спальне у меня есть еще и черные шторы, они накрепко приторочены к оконным рамам. (Нет, я точно знаю, что за мной следят, а мой телефон прослушивается.)

Тут он засмеялся и сказал:

— Ты, наверное, имеешь в виду агентов секретной службы, МЭРИЛИН? — И тут оба мы расхохотались, и долго еще смеялись пьяным смехом. И я была девушкой из Северной Каролины, которая плевать хотела на все приличия и ржет от души, как какая-нибудь неотесанная деревенщина. О, до чего же нам было хорошо вместе! Самый напряженный момент миновал, словно его и не было вовсе, и я уже стала забывать те грязные словечки, которыми он меня обзывал, мой Принц. И скоро, буквально наутро, я забуду их совсем и буду вспоминать только поцелуи. И еще — то беглое и мимолетное, как пламя вспыхнувшей спички, сладчайшее ощущение наслаждения, как обещание будущего.

Мой Принц сказал:

— Знаешь, МЭРИЛИН, ты совершенно замечательная, забавная и странная женщина, правду говорили, что ум у тебя быстрый. Просто фан-тас-тика! — (А сам тем временем облизывал языком мои груди, соски, и было очень щекотно.) И тогда я сказала:

— О, мистер Президент, знаете что? Я ведь сама сочиняю свои реплики.

А он пробормотал в ответ:

— М-м-м! Самые лучшие твои реплики в шоу-бизнесе, МЭРИЛИН.

И тогда я, запустив пальцы в его густые волосы, сказала:

— Можете называть меня Нормой Джин. Этим именем зовут меня люди, которые действительно хорошо знают меня.

И он ответил:

— Знаешь, как я буду называть тебя, детка, когда представится очередной случай? Pronto!

И я сказала:

— Мой Pronto! Тогда я и тебя буду тоже так называть.

В кабинке горела лишь одна тусклая лампочка. И пахло сыростью. А в маленьком окошке, через щель в жалюзи, я разглядела кусочек луны. Или то был отблеск воды, играющий на пальмовой ветви возле бассейна? Ночь в пустыне!.. И мне вдруг показалось, что я снова в Неваде, что я — Рослин Тейбор, влюбленная в Кларка Гейбла, который так скоро умрет, и что меня тошнит от чувства вины, потому что я замужем за человеком, которого больше не люблю. Нет, пьяной я не была, но как-то не совсем понимала, где нахожусь. Где буду спать этой ночью и с кем. Или же снова буду одна? И как мне теперь добираться домой. Обратно, в Лос-Анджелес, Город из Песка, в Брентвуд, до дома под номером 12305 по Пятой Хелена-драйв. Потому что всегда преследует этот жуткий страх: как добраться до дома, даже если ты знаешь, где он, твой дом…

Тем временем Принц торопливо вытирал полотенцем у себя между ног и говорил, что очень надеется увидеть меня снова, что уезжает из Палм-Спрингз pronto, завтра же, рано утром, что должен вернуться в Вашингтон, но непременно со мной свяжется. И я спросила: