Джойс Оутс - Блондинка. Том II

— Мэри -лин\ Мэри-лмн! — Толпа ее обожала! Свою Прекрасную Принцессу, которая умрет за них, когда настанет день.

— О, привет! О, я люблю вас! Люблю, люблю, люблю вас всех!

А внутри кинотеатра — еще больше аплодисментов. Мэрилин махала рукой, и посылала воздушные поцелуи, и шла, даже не опираясь на руку своего кавалера, на высоченных каблуках-шпильках, в облегающем, как кожа, платье Шугар Кейн. Мистер Зет в смокинге и сверкающих туфлях из кожи ящерицы взирал на Блондинку Актрису несколько удивленно, но с одобрением; высокий худой хмурый мужчина, остававшийся ее мужем, смотрел на нее с тревогой. Куда делась напряженная, рассеянная, глубоко несчастная женщина, о которой все так беспокоились? О которой ходило по Голливуду столько слухов? Да от нее не осталось и следа! Здесь, перед ними, была «Шугар Кейн», сама суть Мэрилин. В. К. и другие члены съемочной группы, немало настрадавшиеся в борьбе с ней, с удивлением наблюдали за тем, как она пожимает руки, обнимается и целуется, мило и весело улыбается, ведет вполне разумный светский разговор. Они могли поклясться, что такой Мэрилин Монро они ни разу не видели за все время съемок. Боже, как же она мила! Просто великолепна! Нет, я просто потрясен, я пропал! Где были мои глаза? А она тем временем целует других.

Фильм она видела словно в тумане. И это несмотря на то, что его сопровождали почти непрерывный смех и аплодисменты. С самого начала и до последней, ставшей классикой реплики Джоя И. Брауна — «никто из нас не совершенен». Публике очень понравилась эта картина, «Некоторые любят погорячей», и большая ее часть была просто в восторге от МЭРИЛИН МОНРО. Она вернулась к ним в расцвете таланта и красоты (да, именно так! вопреки всем сплетням и слухам!). Ей были готовы простить все, а сама МЭРИЛИН, похоже, просто жаждала быть прощенной.

В конце фильма снова аплодисменты. Они гремели и накатывали волнами под массивными сводами театра Граумана. Ничего подобного не выпадало в свое время на долю Шери, простушки и бедняжки. В., выдающийся режиссер (теперь он уже не выглядел вконец вымотанным, напротив — был бодр, так и лучился улыбкой) все его трое выдающихся актеров принимали приветствия публики, но центром внимания была, безусловно, МЭРИЛИН МОНРО. Все объяснялось очень просто — достаточно было взглянуть на нее, и ни на кого уже больше не хотелось смотреть. Радостно поднялась она на ноги и с милой улыбкой принимала шквал аплодисментов.

— О, все з-замечательно! О, Боже, спасибо вам!

Так, значит, этого еще не случилось? Я все еще жива?..

Ну конечно, это мы изобрели МЭРИЛИН МОНРО. Ее платиновые волосы были изобретением Студии. И это имя, с долгим мурлыкающим М-м-м-м! Этот голосок маленькой девочки, лепечущий всю эту муть. Однажды на какой-то выставке или распродаже я увидел эту маленькую бродяжку, «старлетку», похожую на шлюшку — выпускницу средней школы. Никакого стиля, но Бог ты мой, как же было сложена эта маленькая штучка! Лицо, конечно, далеко от совершенства, так что пришлось подправить ей зубки носик тоже, что-то не в порядке было у нее с этим самым носом. Волосы вились, так что пришлось выпрямлять их электричеством. Или я что-то путаю, мы проделывали все это с Хейуорт?..

МЭРИЛИН МОНРО была роботом, сконструированным на Студии. Чертовски жаль, что мы не смогли запатентовать это наше изобретение.

— Мои поздравления!

— Мэрилин, поздравляю.

— Мэрилин, малышка! Позд-рав -ляем!

А ей все никак не удавалось вспомнить «Некоторые любят погорячей». Она помнила об этом фильме не больше, чем помнят глубоководные создания с примитивными фоточувствительными, торчащими из головы глазами о поверхности моря, куда иногда выныривают в погоне за добычей, влекомые отчаянным голодом. Одну лишь расплывчатую рябь. Я здесь, я все еще жива. Она так весело, так заразительно смеялась, что люди вокруг тут же начинали улыбаться. Муж смотрел мрачно. А сколько бокалов шампанского осушила тогда Блондинка Актриса, чуть ли не из носа текло! О, она была так счастлива! Чуть позже, тем же вечером, беседуя с Кларком Гейблом, таким красивым и мужественным во фраке, слегка и таинственно улыбающимся, она, слыша свой заикающийся бездыханный голосок, пробормотала:

— О-о-о, мистер Г-Гейбл. Я в полном смятении. Вы видели фильм? Так вот, та жирная белесая корова на экране, это вовсе не я! Обещаю, в следующий раз сыграю лучше.

До чего же возмутительно, неправдоподобно красива была она! Равных ей не было во всем Голливуде.