Джойс Оутс - Блондинка. Том II

— Да, дорогая. И я тоже.

Подперев локтями подбородок, он любовался ею. На сцене каждое из ее неуклюже-грациозных движений имело бы подспудный смысл. Вне сцены подобные жесты подлежали забвению, ибо у них не было зрителей.

Интересно, как долго способна Норма выдержать эту ситуацию вне актерской игры ? Она отвергла голливудские фильмы, но у нее оставалась сцена, и имелись все данные талантливой от природы театральной актрисы; возможно, даже гениальной актрисы. («Не заставляй меня возвращаться туда, Папочка, — умоляла она его и крепко вцеплялась в руку, лежа рядом в постели. — Не хочу снова быть ею».)

Драматурга уже давно интересовала странная, изменчивая, как ртуть, личность актера. Что есть по сути своей «игра», и почему мы реагируем на «великую игру» особенным образом? Ведь все мы знаем, что актер всего лишь «играет», и в то же время… словно хотим забыть, что он «играет». А в присутствии по-настоящему талантливых актеров это случается особенно часто и быстро. Просто тайна, загадка какая-то. Как вообще можно забыть, что актер «играет»? «Играет» ли актер специально на нас? Есть ли особый подтекст в актерской «игре», и всегда ли он отражает наше подспудное (и отрицаемое) стремление к «игре»? Среди множества книг, привезенных Нормой из Калифорнии, он обнаружил «Настольную книгу актера» и «Жизнь актера» (о последней Драматург никогда не слышал прежде). И на каждой страничке этого странного и любопытного конспекта, составленного из анонимных эпиграфов и афоризмов, были пометки, сделанные рукой его жены. По всей очевидности, эта книга была для Нормы чем-то вроде Библии. Странички истрепанные, забрызганные водой, некоторые выпадают. Книга издана в 1948 году каким-то неизвестным лос-анджелесским издательством. И подарена ей кем-то по имени Касс. Имелась и дарственная надпись — Очаровательному Близнецу Норме со Звездной Бессмертной Любовью. На титульном листе рукой Нормы был выведен афоризм, чернила сильно поблекли:

Актер счастливее всего на своем священном месте: на сцене.

Неужели это действительно так? Неужели Норма действительно так считает? Ведь если как следует разобраться, это довольно горькое открытие для любящего ее человека. А уж для мужа — тем более.

«Но истинная правда актера — это правда мимолетного момента. Суть и правда каждого актера — это «диалог».

В верности этого высказывания Драматург был уже почти уверен.

Норма закончила срезать цветы и направилась к дому. Интересно, подумал он, поднимет ли она голову и взглянет наверх? У него еще есть время, какая-то доля секунды, отпрянуть от окна. Но он не успел. Да, так и есть, она подняла голову и махнула ему рукой. И он махнул ей в ответ и улыбнулся.

— Моя дорогая…

Странно, но именно в этот момент вспомнилось вдруг высказывание Т. С. Элиота: Нет на свете существа драматичнее призрака.

«Но в наших жизнях нет никаких призраков».

Еще в Англии Драматург начал задумываться о будущем Нормы. Да, она отказалась от выступлений на сцене и съемок, но надолго ли ее хватит? Как долго сможет она не играть? Что за участь — домашняя хозяйка, вскоре мать, и никакой карьеры? Она слишком талантлива, чтобы довольствоваться одной лишь личной жизнью, он это точно знал. Он просто был уверен в этом. И в то же время вынужден был признать: вернуться к «Мэрилин Монро» она не может. Не должна. Потому что настанет день, и «Мэрилин» убьет ее.

И несмотря на это, он писал сценарий. Специально для нее.

К тому же им нужны были деньги. А с рождением ребенка их понадобится еще больше.

Он спустился на кухню помочь ей. Норма была целиком поглощена составлением букета, лицо блестело от пота. Брала бледно-голубую гортензию, присоединяла к ней несколько стеблей красных вьющихся роз с темными пятнами какого-то грибка на листьях.

— Ты только посмотри, Папочка! Какая красота!

К ним в гости приезжают его друзья с Манхэттена. И сначала на террасе им подадут напитки, а потом все они вместе отправятся обедать в таверну «Китобой». И застенчивая и грациозная жена Драматурга намеревалась расставить вазы с цветами по всему дому, в том числе и в спальнях для гостей.

— Цветы дают людям понять, что им здесь рады. Что они — желанные гости.

Он наполнял вазы водой, а Норма расставляла в них цветы, но что-то у нее не ладилось. Гортензии вываливались из ваз.

— Дорогая, а ты обрезай стебли покороче. Вот так, поняла? — Это не было упреком, не было критикой, но Норма тут же скисла. Веселое ее настроение улетучилось.