Джойс Оутс - Блондинка. Том II

Что за видение — Мэрилин Монро и Марлон Брандо! Оба были одеты весьма экстравагантно. Брандо явился небритым, из — за ушей выбивались космы волос; на нем были потрепанная кожаная куртка и брюки цвета хаки. Блондинка Актриса зябко куталась в просторное черное шерстяное пальто, приобретенное в магазине армейского и флотского обмундирования на Бродвее. Голова не покрыта; платиновые волосы, потемневшие у корней, отливают в темноте нежным серебристым сиянием.

Драматург, рост которого составлял шесть футов два дюйма, весь так и сжался, и сполз по сиденью в надежде остаться незамеченным. Жена подтолкнула его в бок и сказала:

— Это же Мэрилин Монро? Ты меня познакомишь?

Близнецы сказали, что им очень не хватает их Нормы. И ребенка тоже.

В ванне на ножках-лапах, со сверкающими медными кранами, Темный Принц, голый. Она щедро сыпала в дымящуюся паром воду душистые ароматические соли, как будто готовила ванну для божества. Ублажала Темного Принца. Оказывала честь Темному Принцу. Я люблю одного мужчину, неожиданно призналась она ему. Никогда в жизни не была еще так безумно влюблена в мужчину! Я так люблю его, что порой хочется умереть! Нет, я хочу жить! Темный Принц целомудренно поцеловал ее в лоб. Не как любовник. Ибо Темный Принц просто не мог любить ее. Он любил слишком много женщин и уже устал от любви женщин, его просто тошнило от этой любви, даже от прикосновения женщины становилось дурно. И после этого поцелуя она поверила, что тем самым Темный Принц как бы благословляет ее. Просто жить, говорила она, и знать, что он тоже жив. Знать, что настанет день и мы сможем полюбить друг друга по-настоящему и стать мужем и женой. Темный Принц презирал всех женщин, но ее почему-то называл Ангелом. Он с самого начала стал называть ее Ангелом. И потом тоже не называл никак иначе, кроме как Ангелом.

А сейчас он торопливо говорил ей что-то, и его прекрасные и жестокие глаза были совсем близко. Ангел, только не надо говорить мне, что ты веришь в любовь! Как и в жизнь после смерти\.. И она тут же смутилась и ответила быстро: А тебе известно, что евреи в отличие от христиан тоже не верят в загробную жизнь? Лично я узнала это только сегодня. И Темный Принц спросил: Ведь твой любовник, кажется; еврей, да? И она поспешила ответить: Но мы не любовники. Просто любим друг друга, на расстоянии. Темный Принц расхохотался и заметил: Старайся сохранять эту дистанцию, Ангел. И тогда сохранишь любовь. Она сказала: Я хочу стать великой актрисой, ради него. Чтобы он мог мной гордиться. Темный Принц нетвердо стоял на ногах. Теребил край насквозь пропотевшей рубашки. Он уже снял потрепанную кожаную куртку и швырнул ее на ковер в гостиной в снимаемой ею квартире на 11-й Восточной улице. Вполне возможно, Темный Принц не вполне понимал, где он находится. Он был одним из тех, кто умел превращать окружающих в своих служанок и лакеев. Темный Принц долго возился с ремнем на брюках, затем принялся за ширинку, которая и без того уже была наполовину расстегнутой. Мне нужно принять ванну, безапелляционно заявил он, нужно очиститься.

То была довольно неожиданная просьба, выраженная в самой невежливой, даже грубой форме, но ей было не привыкать к неожиданным и грубым просьбам и требованиям мужчин.

И она проводила этого мужчину в ванную, расположенную в дальней части квартиры, и пустила воду из сверкающих медью кранов, и щедро насыпала ароматических солей в горячую воду, от которой валил пар, словом, сделала все, чтоб ублажить и приветить Темного Принца, оказать ему честь. Темный Принц был посланцем из прошлого, и она очень боялась послания, которое он мог принести ей. Ведь познакомились они еще в ту пору, когда она была Нормой и жила с Близнецами, еще до «Ниагары» и до того, как она стала «Мэрилин Монро». И об этом этапе жизни ей не очень-то хотелось вспоминать и думать. Впрочем, возможно, она и не думала о нем, весело болтая с Темным Принцем, как обычно делают женщины, стараясь создать свою «киномузыку» и заглушить пугающую тишину.

Обернувшись, она испытала нечто вроде шока. Увидела, что Темный Принц уже успел раздеться и стоит перед ней совершенно голый. В одних носках. Он даже запыхался, таких усилий стоил ему процесс раздевания. Он много пил, много курил — тонкие пергаментного цвета сигаретки, испускающие ядовито-сладковатый дым. Он и ей предложил такую сигаретку, но она отказалась. И вот теперь стоял, раскрасневшийся и запыхавшийся, и глаза его были словно затуманены. Брюки, грязные трусы, пропотевшая рубашка — все это кучей валялось на полу, и он отшвырнул ее ногой.