Фрэнк Харди - Власть без славы. Книга 2

— О, мы не должны быть чересчур суровы, мистер Кили. Прошлое мистера Уэста — дело его совести и нашего создателя. А кто сказал, что вы не побьете Кригана?

— Криган победит, потому что ему помогают Ласситеры и Уэст; но я все равно не отступлюсь. Не сейчас, так позже я одолею его. Однако эта вражда подрывает позиции Католического действия в лейбористской партии. А можно было бы покончить с этой враждой, если бы я и Криган баллотировались в разных округах.

Архиепископ устало вздохнул. — Я вас понимаю, мистер Кили. Я повидаюсь с мистером Уэстом и посмотрю, что тут можно сделать.

— Скажите ему, что, если он согласится, я больше не буду нападать на него публично.

Кили распрощался. Он сел в свой автомобиль и, едва отъехав, усмехнулся, очень довольный: «Старик Дэн вразумит Уэста!»

B то время как Джон Уэст ждал к себе архиепископа Мэлона, явился Ренфри. Джон Уэст всегда радовался, когда Ренфри заглядывал к нему. Ренфри был последним из тех, с кем он когда-то начинал, и он один остался верен ему. Притом после войны Ренфри, пользуясь своим положением в керрингбушском муниципалитете, нажил немалые деньги для Джона Уэста, а кое-что и для себя; из отчетов муниципалитета он узнавал о недвижимом имуществе, назначенном на торги, покупал его на деньги, взятые у Джона Уэста, а затем перепродавал по более высокой цене.

Ренфри теперь было восемьдесят два года — он был тремя годами старше Джона Уэста. Он почти совсем облысел, глаза его за толстыми стеклами очков ввалились, веки были красные.

Ренфри нацеливался на очередную недвижимость, назначенную на торги, о чем он и сообщил Джону Уэсту. Потом он подробно рассказал, как ему удалось провести своего человека при выдвижении кандидатов от лейбористской партии в керрингбушский муниципалитет.

— Понимаешь, Джек, — сказал он в заключение, — я стоял на одной стороне улицы и заполнял профсоюзные билеты табачников для тех, кто голосовал за нашего кандидата, а Том Смит на другой стороне — билеты дубильщиков для тех, кто голосовал за его соперника. Наш получил на пять голосов больше. Где же Тому за мной угнаться, я всегда писал быстрей его!

И Ренфри захохотал во все горло; Джон Уэст ответил слабой улыбкой. В эту минуту вошла горничная и доложила о приходе Дэниела Мэлона. Едва архиепископ вошел, Ренфри сказал: — Я уже ухожу, ваше преосвященство.

— Пожалуйста, не уходите из-за меня, мистер Ренфри. Лучше расскажите, как дела в Керрингбуше?

— Ого, мы там задаем жару коммунистам! И мы только что отказались предоставить им помещение для их собраний.

Хоть Колин Ласситер и уверял, что Ренфри «не отличит коммуниста от эскимоса», сам Ренфри считал себя грозой австралийских коммунистов.

После ухода Ренфри архиепископ уселся напротив Джона Уэста и прямо приступил к делу. Он сказал, что виделся и с Кили и с Криганом, и оба они считают целесообразным выставить свои кандидатуры в разных округах.

— Должен сказать, мистер Уэст, что я с ними согласен, я понимаю ваши чувства, однако все мы должны превыше всего ставить интересы Католического действия и святой церкви. Быть может, вы обдумаете все это и измените вашу точку зрения?

— Если Криган желает выступить противником Кили, это меня не касается, — уклончиво ответил Джон Уэст.

— Но Криган говорит, что он предпочел бы не делать этого, если бы вы не настаивали.

Джон Уэст немного смутился и не знал, что ответить.

— В конце концов, — устало и монотонно продолжал Мэлон, — Кили — ревностный католик и неутомимый борец против коммунизма. Признаюсь, он мне так же мало симпатичен, как и вам, но мы должны трезво смотреть на вещи. Что за беда, если мы дадим им обоим возможность пройти в федеральный парламент, где они будут наиболее полезны церкви?

Джон Уэст молчал. Он знал, что Мэлон прав, но ему трудно было признаться в этом. Последнее время Джон Уэст подумывал о том, что следует поддержать либеральную партию, потому что только один Мензис действительно хочет круто расправиться с коммунистами. Правда, Чифли засадил в тюрьму руководителей профсоюза горняков во время забастовки, засадил секретаря коммунистической партии Шарки за призыв к мятежу, — но только запрещение компартии успокоило бы страхи Джона Уэста, а Чифли снова и снова отказывался объявить ее вне закона. Но перекинуться теперь к либералам — значило бы для Джона Уэста признать, что почти полвека усилий, направленных на то, чтобы заручиться решающим влиянием в лейбористской партии, потрачены зря.