Джулиан Барнс - Пульс

— Это здесь находится кромлех бронзового века?

— Очевидно.

— Как это понимать?

Упрек справедливый. Но с другой стороны, зачем переламывать свои речевые привычки? Ему тридцать один год; у него есть свои мнения, есть кругозор.

— Кромлех вот-вот появится слева. Но сейчас, по-моему, не лучшее время для осмотра.

— Не лучшее время?

— Он весь в зарослях папоротника.

— То есть плохо видно?

— Нет, я не о том. Понимаешь, лучше осмотреть его в другое время года. Тут дело такое: с августа по октябрь в папоротники заходить не рекомендуется. Даже с наветренной стороны лучше к ним не приближаться.

— Сейчас последует лекция, да?

— Ну, раз уж ты сама спросила. За десять минут нахождения в зарослях папоротника в организм попадает до пятидесяти тысяч спор. Из-за своей величины они не проникают в легкие, а оседают в желудке. Опыты на животных показали, что это может стать причиной онкологических заболеваний.

— Коровам здорово повезло, что они при этом не курят.

— А кроме того, в папоротниках водятся клещи, которые переносят болезнь Лайма, вызывающую…

— При чем тут это?

— Да при том, что если уж тебя так тянет в папоротники, надо заправить брюки в ботинки, раскатать рукава, застегнуть манжеты и надеть маску.

— Маску?

— Специальную, производства фирмы «Респро». — Ну в самом деле, задала вопрос — получи ответ. — Так называемую «бандитскую».

Убедившись, что объяснения закончены, она сказала:

— Спасибо. Дай-ка мне носовой платок.

Она заправила брюки в ботинки, раскатала рукава, застегнула манжеты, по-бандитски завязала ниже глаз носовой платок и шагнула в заросли. Он остался ждать с подветренной стороны. Другой способ себя обезопасить — купить средство от клещей и опрыскать брюки и носки. От прямого контакта клещи погибают. Сам он, правда, не проверял. Не было случая.

Когда она вернулась, они молча пошли дальше по гравелитовой кромке ущелья, то ли Фроггатт-Эдж, то ли Кербар-Эдж, а может, это одно и то же, но сейчас мысли его были о другом. Дерн под ногами пружинил и подходил прямо к обрыву — высотой, похоже, более сотни метров. Удивительное дело: этот маршрут всегда преодолевается как-то незаметно — и вот ты уже стоишь на головокружительной высоте, за много миль от солнечной долины с игрушечными деревушками. Спрашивается, на кой черт нужен параплан, если сюда можно добраться на своих двоих? Раньше в этой местности были каменоломни, которые обеспечивали всю страну мельничными жерновами. Но он решил об этом не упоминать.

Это было его любимое место. В свое время, впервые поднявшись на вершину, он так же разглядывал протянувшуюся внизу долину и на многие мили вокруг не видел ни одной живой души, как вдруг у его ног возникла башка в шлеме, и откуда ни возьмись на кромку выполз бородатый скалолаз. Бывают в жизни злые шутки, верно? Скалолазы, спелеологи, планеристы. Люди почему-то считают, что в воздухе ты свободен, как птица. Ни фига. Там есть свои правила, как везде. Вот Линн, с его точки зрения, сейчас стояла в опасной близости от обрыва.

Но Джефф ничего не сказал. И даже, как ни странно, ничего не почувствовал. Разве что сбился с мысли, но это явление временное. Даже не оглянувшись в ее сторону, он продолжил путь. Еще полмили по каменистой кромке, потом довольно крутой спуск в Калвер. Мысли его были заняты учебными планами на следующую неделю, но тут до него донесся ее крик.

Он бросился назад; рюкзак толкал его в спину, во фляжке нетерпеливо булькала вода.

— Боже мой, ты цела? Ногу подвернула? Надо было тебя предупредить — тут полно кроличьих нор.

Но она уставилась на него без всякого выражения. Видимо, в шоке.

— Ушиблась?

— Нет.

— Лодыжку вывихнула?

— Нет.

Он посмотрел на ее «брэшеры»: отверстия для шнурков забиты папоротником, от утреннего глянца не осталось и следа.

— Извини, не понял.

— Чего?

— Почему ты кричала.

— Захотела — и все.

Ну вот, опять двадцать пять.

— Так… и почему же ты этого захотела?

— Потому.

Нет, как же так, он, должно быть, недослышал или недопонял.

— Ты прости, я, наверное, тебя загнал…

— Говорю же, со мной ничего не случилось.

— Тогда, может быть…

— Сколько раз повторять: захотела — и все.

Они свернули от кромки обрыва, в молчании продолжили спуск и наконец добрались до машины. Там он принялся расшнуровывать ботинки, а она закурила. Нет, простите, конечно, но такие случаи нельзя оставлять без внимания.

— Это было как-то связано со мной?