Джулиан Барнс - Пульс

— Если сделать слишком жидким, он будет стекать.

— А косточки нужно сложить в полотняный мешочек и использовать при варке, чтобы получить… как его?

— Пектин.

— Вот-вот.

— Мелко нарубленные косточки.

— Нет-нет, крупно.

— Я измельчаю их в комбайне «Магимикс».

— В жизни не поверю.

— А моя подруга Хейзел использует для джема скороварку.

— Вот я и говорю. Это все равно что варить яйцо. Или, может, жарить яичницу? Опрос общественного мнения показал, что все делают это по-разному и каждый считает, что его способ — самый правильный.

— И какой отсюда вывод, о хранительница общей темы?

— Ларри говорил, что все мы одинаковы. Но это не так. Даже в мелочах мы различаемся.

— Мармеладная теория национального характера.

— Поэтому не бойтесь стать европейцами.

— Не знаю, где находился Ларри — в нашей стране или за ее пределами, — когда уважаемый министр финансов, мистер Браун, который скоро станет бывшим премьер-министром, сформулировал условия для входимости старого доброго британского фунта в болото заграничного евро.

— Не входимости, а сходимости. Признаки сходимости.

— Кто сейчас помнит эти признаки? Хотя бы один?

— Никто. Они и не предназначены для запоминания. Их разрабатывали, чтобы нагнать туману, а потому запомнить их невозможно.

— А почему так?

— Да потому что решение ввести евро было политическим, а не экономическим.

— Мысль понятна — и, возможно, соответствует действительности.

— Но разве можно утверждать, что французы или итальянцы изменились под влиянием евро?

— Французы останутся французами.

— То же самое они говорят про нас.

— Что мы останемся французами?

— Между прочим, севильские апельсины вовсе не обязательны.

— Как славно, что мы вернулись к этой теме.

— Дик в разные годы варил апельсиновый джем из чего придется.

— Зачем ты меня позоришь?

— Однажды он сделал ассорти… из каких же фруктов?.. Севильские апельсины, сладкие апельсины, розовый грейпфрут, желтый грейпфрут, лимоны и лаймы. На этикетке я написала: апельсиновый джем из шести фруктов.

— В Евросоюзе такие номера не проходят.

— Заказывайте, кому что: мятный чай, или ничего, или кофе без кофеина, или все-таки мятный чай?

— Я, пожалуй, сегодня воздержусь.

— Эту же фразу я, вероятно, услышу сегодня ночью.

— Дэвид, голубчик мой…

— Да, Сью, голубушка?

— Раз уж ты все равно об этом заговорил… Хочу задать ВСЕМ совершенно не британский вопрос: в последнее время кто-нибудь из вас, вернувшись домой после застолья у Фила и Джоанны, хоть раз выполнил обязательную программу?

— Она имеет в виду традиционный секс.

— Традиционный — это как?

— Ну все, что связано с проникновением.

— Какое ужасное слово, вы не находите?

— Мне рассказывали историю про леди Диану Купер. Или, может, про Нэнси Митфорд? Ну, не суть — главное, про какую-то гламурную дамочку. В общем, они… то есть она… на борту трансатлантического лайнера переспала со стюардом. На другой день он столкнулся с ней где-то на палубе и вежливо поздоровался.

— Логично.

— Логично. А она ответила: «Интимная близость — не повод для знакомства».

— Ну разве можно не восхищаться нашим высшим светом? Англия на том стоит.

— После таких историй мне хочется влезть на стол и запеть «Красный флаг».

— Рубиновый.

— Вы, все как один, избегаете ответа на мой вопрос, да?

— Как мы можем избегать ответа, если не помним вопроса?

— Позор вам.

— Виной всему не алкоголь, не отсутствие кофеина и даже не усталость. Просто по возвращении домой мы уже, как говорится в нашей семье, ЧТЧТ.

— Это, наверное, аббревиатура, которую ты нам сейчас расшифруешь.

— Чересчур Толстые, Чтобы Трахаться.

— Ага, тайное становится явным.

— Вы помните Джерри?

— Это тот несчастный, с пластмассовыми testicules ?

— Так и знала: что-что, а эту подробность вы запомнили. Рассказываю: Джерри на несколько месяцев уехал за границу, а Кейт — его жена — стала беспокоиться, что у нее появились жировые складки. Ей хотелось к приезду Джерри быть в хорошей форме; она пошла к пластическому хирургу, чтобы проконсультироваться насчет липосакции. Хирург пообещал ее приплюснуть…

— Приплюснуть?

— Это я своими словами. Единственное неудобство, тактично объяснил он, заключалось в том, что после операции пару месяцев нельзя подвергать животик давлению извне.

— Ох ты! Выходит, оставался единственный вариант — проникновение через задний проход.