Артур Саканян - Театр одного зрителя

— Как вернём? Только потому, что она родила малыша? Ну и что! Ты же его отец!

— Не я отец, и ты это прекрасно знаешь.

— Вот, дура! Дура! Не выдержала и проболталась! Вот, ду-у-ра!

— Ваши мнения друг о друге полностью совпадают, а догадался я сам.

— Слушай, не хочу я отдавать малыша, — взмолилась она. — Он такой забавный. Я его уже так полюбила. Что ему сможет дать эта цыганка, кроме своих материнских сюсюканий?

— Вы обе забыли, что у малыша тоже есть право выбора. Поживёт у нас, подрастёт, и тогда пусть сам выбирает.

— Соломоново решение! — возмутилась она. — Думаешь, что для цыганки мнение малыша будет что-то значить? Че-пу-ха! Возьмёт его насильно, и дело с концом. Она же мать… Сама не пойму, откуда у меня столько любви к малышу? Он уже в душу ко мне залез со всеми своими кудряшками, козявками и сладкой мордочкой. Целый день по пятам за мной ходил со своими вкусными «почемучками»… Я боюсь, что цыганка сразу же заберёт его, как только почувствует привязанность малыша ко мне. Заберёт, я точно знаю. Из зависти, из ревности, или из любви, но всё равно заберёт. На её месте я поступила бы так же… Убить мне её, что ли?.. Ну, помоги же мне!

— Существует один верный способ: когда человек очень занят своим любимым делом, — ему уже не до проявления к другим каких-либо чувств. Такая трудовая терапия даже моих пациентов отвлекает от бредовых идей.

— Кому нужна трудовая терапия, мне или цыганке?

— А ты лучше подумай. Ты же хочешь кого-то отвлечь от проявления чувств.

— Кажется, я поняла. Надо загрузить мозги малыша до предела, чтобы они всё время были при деле. У него не должно быть свободной минуты для проявления каких-либо чувств ко мне, тем более, при цыганке. Плавание, музыка, шахматы, друзья, да мало ли чего. Всё это потом, когда чуть подрастёт, а пока что самые лучшие игрушки куплю, свожу его в зоопарк. Там звери поинтереснее, чем у них в цирке. Ещё надо купить велосипед, а ты будешь выводить его в парк кататься. Но главное, меня он будет называть тётей или по имени, но только не мамой. Если цыганка всё же потребует малыша обратно, я возражать не буду. Как только он лишится своего насыщенного образа жизни, то дня не выдержит и сбежит от её сюсюканий обратно к нам. Мне всё ясно. Его надо включить в самый активный образ жизни, а цыганка пусть ревнует его к этому образу жизни, а не ко мне.

— Именно это ты и собиралась сделать, и право выбора останется за малышом. Теперь твоя очередь помочь мне. Помнишь, один из подонков наглотался снотворного? Накануне самоубийства он не получал записки?

— Откуда ты знаешь? Действительно, при нём обнаружили одну записку очень странного содержания: «Белый рояль ждёт своего пианиста»… Однажды, из-за несчастной любви, он уже пытался покончить жизнь самоубийством… Если хочешь, могу узнать все подробности, — с готовностью предложила она. — Сейчас отыщу визитку начальника следственного отдела, — и пошла в прихожую.

— Но это надо будет сделать так, чтобы лишних вопросов и подозрений не возникло, — крикнул ей вслед доктор.

— Уже придумала, как, — отозвалась она.

Спустя несколько секунд, она вернулась, задумчиво разглядывая визитку. Едва слышно она пробормотала:

— Неужели, это был убийца?

— Какой убийца? О чём это ты? — спросил доктор.

— Это случилось в тот день, когда меня начальник вызывал. Я вышла от него и увидела, что люди сбегается к кусту в парке. Мне стало любопытно, и я тоже помчалась туда. Тут какая-то машина притормозила, из неё вышел мужчина и стал издали наблюдать. Когда я проходила мимо, невольно спросила его: «Что там случилось?» А он мне с каким-то злорадством в голосе: «Шлюху удавили». Потом посмотрел на меня, узнал и сразу предложил подвезти, а я возмутилась: — «Почему, шлюха? Может быть, это случайная жертва бандитов». Действительно, там лежал женский труп и был явно задушен. Ничего вульгарного в одежде и косметике не было. Я ещё тогда подумала, что и меня могут вот так оболгать и убить… Я думаю, что это он её задушил. Ведь с того места, где стояла машина, труп за кустами вообще не был виден. Откуда он мог знать, что это женщина, и что её задушили? Говорят, преступников всегда тянет на место преступления.

— Возможно, кто-то из прохожих сказал ему об этом.

— Может быть, — согласилась она и задумчиво продолжила:

— Может быть, эта мысль, что меня настоящую никто не знает, и что меня всегда можно оболгать… Ведь обо мне люди знали только по чужим ролям…

— Всё может быть, — сказал доктор, направляясь в ванну.