Элисон Лури - Иностранные связи

Винни невольно подслушивает, как они громко, растягивая слова на западный манер, жалуются, что рейс задержался, фильмов не показывают, а турагентство их надуло. Услышав несколько раз это слово, Винни представляет Надуло среди пассажиров самолета — тощее, горбатое, хромое существо стоит в проходе на трех ногах, с наклейкой «Сан-Турз» на буром облезлом крупе.

Читать под этот галдеж немыслимо; Винни встает и идет в конец салона. Находит в туалете самую чистую кабинку и вытирает сиденье сначала влажной салфеткой, потом сухой. Перед уходом, по своему обычаю, собирает с полки пластмассовые бутылочки — одеколон «Блю Грасс», лосьон и увлажняющий крем — и кладет их в сумочку, как всегда уверяя себя, что авиакомпания «Бритиш Эйруэйз» и фирма «Элизабет Арден» нисколько не удивятся, даже обрадуются, если кто-то из пассажиров заберет эти бутылочки себе. Это ведь разновидность рекламы, разве нет?

Профессор Майнер нередко берет чужие вещи — в долг, можно сказать, хотя никогда, разумеется, не возвращает. Магазины у нее под запретом, она не какая-нибудь воровка; имущество знакомых Винни тоже не трогает — только будьте осторожны, если даете ей ручку, особенно с тонким стержнем: вместо того чтобы вернуть, она по рассеянности может положить ее в свою сумочку. Другое дело самолеты, рестораны, гостиницы, учреждения, приемные врачей. Вот откуда у Винни замечательная коллекция полотенец и неистощимые запасы подставок, спичек, бумажных салфеток, вешалок, ручек, карандашей и дорогих журналов. У нее не счесть канцелярских принадлежностей из Лондонского университета и университета Коринф, а еще есть маленький причудливый кувшинчик для сливок — из рыбного ресторана в штате Мэн. Винни жалеет только о том, что не взяла заодно и точно такую же сахарницу. Ну да ладно, как-нибудь в другой раз…

Только не подумайте, что эти мелкие кражи — дело для Винни повседневное. Бывает, неделями и месяцами Винни даже не помышляет о том, чтобы пополнить свои бесплатные запасы. Но если что-нибудь не ладится, она начинает смотреть по сторонам и берет то, что приглянется. И на душе становится чуть легче — как будто она сидит на чаше весов, до того чувствительных, что стоит положить на другую чашу бесплатную коробочку скрепок — и Винни вмиг окажется высоко-высоко.

Случается, Винни совершенствует окружающий мир, не присваивая себе, а выбрасывая чужие вещи, которые ей не нравятся. Во времена своего недолгого замужества она отправила в небытие несколько галстуков мужа и сувенирную пепельницу-ванну, которую он купил на отдыхе. Дважды она утаскивала из женского туалета для преподавателей в Коринфе возмутительную табличку «МОЙТЕ РУКИ ПОСЛЕ ТУАЛЕТА: ЭТО ЗАЛОГ ВАШЕГО ЗДОРОВЬЯ».

Никто из знакомых Винни не подозревает о ее привычках, объяснить которые проще всего смутным убеждением Винни, что жизнь в чем-то ее обделила. Жадность тут ни при чем: Винни исправно платит по счетам, охотно делится вещами (и купленными, и «взятыми в долг»), а если с кем-то обедает, то всегда расплачивается за себя. И при этом нередко говорит, что ее зарплаты вполне хватает для одинокой женщины без излишних запросов.

Иногда Винни мучает совесть — особенно если на душе так тяжело, что ничем не поможешь. Вот и сейчас она стоит в тесной кабинке, среди табличек с предупреждениями и запретами на разных языках, и ее внутренний голос заглушает рев самолета. «Мелкая воровка! — завывает он. — Клептоманка чокнутая! Автор никому не нужного проекта!»

Не без труда взяв себя в руки, Винни приводит в порядок одежду и возвращается на свое место. Краснолицый сосед поднимается с кресла, чтобы пропустить ее; вид у него помятый и жалкий. По неопытности он надел в дорогу костюм из какой-то ворсистой, легко мнущейся ткани.

— Вот чертовщина, — бормочет он. — Не могли кресла пошире поставить.

— Да, хорошо бы пошире, — вежливо соглашается Винни.

— Денег им жалко, вот что. — Сосед тяжело опускается в кресло. — Будто не людей везут, а скот.

— М-да, — невнятно мычит Винни и берется за книгу.

— В других авиакомпаниях, должно быть, то же безобразие. Сам-то я не любитель путешествий.

Винни вздыхает. Если пустить все на самотек, этот предприниматель, или фермер с Запада, или кто он там есть, не даст ей почитать «Захват Сингапура» и испортит весь полет.

— Верно, в самолетах всегда неудобно, — отвечает она. — Самое лучшее — брать с собой интересную книгу, тогда ничего этого не замечаешь.

— Эхма, жалость какая, не догадался. — Сосед смотрит грустно, озадаченно, точь-в-точь как недалекие студенты-спортсмены, которым вовсе не место в Коринфе.