Эдгар Вулгаков - Течение времени

В конце месяца на несколько дней приехала Светлана. Она привезла маленького лопоухого зверька в черной блестящей, шелковистой шубке, черноглазого, с черным кожаным слегка влажным носом.

– Боже мой, какая прелесть, – воскликнула Леночка, – можно подержать?

– Это вам и Алеше от меня. Нашему красавцу, большому королевскому пуделю, от роду один месяц и пять дней. Я рано забрала у матери, надо бы через пару недель. А у меня командировка на полтора месяца. Вот на него все документы: блестящая родословная – он голубых кровей. Смотрите, он состоит в родстве с чемпионами Франции, Англии, Голландии, России. Щенячью карточку, затем и паспорт я заполню сама, потом покажу щеночка комиссии для внесения его в элитную книгу собак.

– Света, за что же нам такая радость? Можно я вас поцелую, большое спасибо. Мне давно хотелось иметь хорошую добрую собаку, Алеше тоже. Алешенька, смотри, он умещается у меня на ладони, какое чудо! Как он к вам попал? Он же стоит больших денег!

– Старый доктор заболел, а мать этого красавца не могла разродиться. Я возле нее просидела всю ночь, помогая ей. Потом восстановила ее здоровье, неделю навещая собаку с потомством, а их было пять. Хозяева были рады, сказали, что теперь будут приглашать к собаке только меня и предложили выбрать любого щенка в подарок. Я выбрала этого молодца.

– Светка, спасибо, – Алеша сиял. – Мы будем его любить, и он будет расти вместе с Танюшкой, это прекрасно, он станет членом нашего прайда. Но, если хозяева той собаки приглашали тебя только при необходимости, то мы приглашаем тебя к нам всегда, ты наш человек, усекла? Можно в щечку поцеловать?

– Можно. Только перестань меня дразнить.

– Чепуха. Дразнить человека или животное – мерзко. Я могу пошутить или подшутить над тобой, так же, как и ты надо мной, но никак не дразнить, малышка, если у нас есть чувство юмора, ясно? Правильно я говорю, мудрая, и не терпящая двуличия тетя Груша? Вот видишь, я правильно говорю, дорогой Светик.

«Надрывая глотку» – это для рифмы, все-таки экспромт. Можно «смачивая глотку», но это не будет соответствовать нашему поведению, не употребляем. Сочинил в твою честь, доктор.

Как и прежде, заходили Костя, Аня с Олей и Вас-Вас, которого теперь все называли Вас-Вас, и он к этому привык, откликался. Однажды устроили вечер поэзии. Алеша привез несколько книг из Москвы, кое-что взял в местной библиотеке. Начали с сонетов Шекспира – 66-й и 90-й наизусть прочитала Леночка, как она сказала, любимые сонеты Наташи.

– Она, Наташа, помнила сонеты Шекспира в разных переводах, а затем их читала на английском.

– Скоро ли вернется Наталия Александровна? – поинтересовался Вас-Вас.

Леночка пожала плечами, и на минуту-две все затихли, почувствовав некоторую неловкость или даже бестактность в вопросе Вас-Васа. А, собственно, почему «неловкость», «бестактность», если человек в командировке, которая, правда, закончилась десять дней назад. Мало ли какие бывают обстоятельства – заболела гриппом, подвернула ногу, может быть, продлили командировку. Здесь заговорил Алеша:

Алеша вспомнил Луговского, почитал Пастернака, Оля – Есенина… Но вечер не получался. Все были погружены в свои мысли, так или иначе связанные с Наташей. Костя предложил утром сходить за грибами, на что живо откликнулись Алеша и Леночка, остальные не обещали.

Грибов набрали много, от своей кошелки Костя наотрез отказался.

– Моя маманька шустрая, уже раза три бегала в лес.

Грибы – и белые, и подосиновики, и подберезовики выложили в саду в тени, а тетя Груша и Наталия Михайловна принялись за их обработку. Алеша немного поиграл с Танюшей, затем Леночка уложила ее спать в саду, возле тети Груши.

– Алешенька, пошли в дом отдыхать. – Она не сказала «спать» – надо было подумать, что произошло вчера вечером, и как покатятся по райцентру разговоры о «невозвращенке». В постели Леночка, как всегда, прижалась к Алеше, положив голову ему на грудь. Она вдруг произнесла:

– Испугались.

– Вас-Вас – да, девушки – вряд ли. Для всей компании наш дом становится опасным. Заходить к нам будет только Костя.