Эдгар Вулгаков - Течение времени

– Обращаешься со мной, как с маленькой. А я все-таки…

– Не дуйся, пожалуйста! Знаю, врач, врач – кошачий, собачий, лошадиный и прочая, и прочая… Впредь буду с тобой обращаться, как с гранд-дамой.

– Лена, он опять…

– Да ничего подобного. Просто я хотел попросить тебя написать письмо, не сейчас, ближе к осени, когда котяша подрастет, – как там живется нашей парочке.

– Конечно, напишу и без твоей подсказки. И еще попрошу, чтобы сфотографировали.

Уезжая, она обещала привезти какого-то замечательного щенка, от которого все будут в восторге.

Во второй половине июля Леночка пошла в отпуск, приехала озабоченная, мрачная.

– Леночка, дорогая, что произошло?

– Надо поговорить. Пойдем, пройдемся. Тетя Груша! Мы прогуляемся, – сообщила она нарочито громко. – Может быть, до реки, пока Танюша спит.

– Леночка, что произошло?

– Позавчера мне позвонила в больницу Мария Александровна, как она сказала, из автомата. Попросила с ней немедленно встретиться. Мы договорились, на Чистых прудах, в шесть. Короче, Наташенька именно позавчера попросила у французского правительства политического убежища.

– Как?! Все-таки решилась!

– От политических заявлений отказалась. Для прессы сообщила, что хочет работать над проблемами связи русской культуры с французской, итальянской, немецкой в XVIII – XIX веках и что это выполнимо только в архивах Франции и других зарубежных стран. Ее спросили, как можно писать такую книгу, не используя русские архивы. На это она ответила, что русские архивы ей хорошо известны, что в них она работала почти пять лет. Ее спросили, окончательно ли она распрощалась с Советским Союзом? Она ответила, что считает Россию своей родиной и намерена вернуться, когда будет соответствующая обстановка. Ее спросили, что означает, по ее мнению, соответствующая обстановка и когда она наступит. Но на этот вопрос она отвечать отказалась. Затем представитель Сорбонны заявил, что Наташа приглашена в качестве профессора на кафедру русской и славянской литературы.

– Давай присядем, если тебе не холодно, – предложил Алеша, – у реки много бревен. Что же она наделала, наша хрупкая, волевая террористка?

– Почему террористка, Алешенька?

– Я ее однажды так назвал за отношение к Вас-Васу: он терял лицо, когда разговаривал с ней и был счастлив, когда она к нему обращалась. Она такая ровная со всеми, а здесь почти открытая неприязнь, непонятно.

Они уселись на бревне. Алеша крепко прижал к себе Леночку, поцеловал ее в губы.

– Я знаю, в чем тут дело. В тот год, когда Наташенька жила в райкомовском доме, ее однажды провожал от нас Вас-Вас, который вдруг набросился на нее с поцелуями. Она его ударила по щеке, а Вас-Вас упал на колени, пополз за ней по снегу, плакал, просил прощения, а она ушла не оборачиваясь. Потом он писал ей письма с объяснениями своего поведения, как видно, влюбился, и через какое-то довольно продолжительное время она разрешила ему бывать у нас. Еще о некоторых деталях его характера не сейчас, потом. Вот такая у нас Наташенька, может закружить голову.

– Может быть. Но что делать с Наташкой, дорогая моя Леночка? Погибнет девчонка одна.

– Милый, ну какая она девчонка – профессор Сорбонны! Думаю, будет человеком обеспеченным, как-никак владеет несколькими языками, напишет и издаст там свою монографию, так что беспокоиться о ее материальном благополучии нам не придется. Думаю, в ее книге будут заинтересованы в Советском Союзе и сумеют ее использовать для демонстрации величия России в прошедшие столетия. Надеюсь, и органы преследовать Наташу не будут. Кроме того, она под защитой университета, человек на виду. От политического заявления она отказалась, так же как от объяснений, что означает «соответствующая обстановка». На пресс-конференции вела себя достойно и мудро. Молодец, раз уж стала на эту стезю.

Они долго молчали, прижавшись, друг к другу. Заходящее солнце еще припекало, но от реки подул свежий ветерок. Вдруг Алеша вскочил и, встав перед Леночкой, прокричал:

– Друзья мои, чтобы не замерзнуть и не простудиться, делайте вслед за мной согревающие упражнения. Начали…

Потом раскрасневшаяся Леночка спросила:

– Откуда эти команды и упражнения, Алешенька? Из санатория?

– Александр Иванович так учил согреваться. Помогло? Вот и отлично. А как нам вести себя, когда начнутся расспросы о Наташе, решим. Если коротко, то мы ничего не знаем, услышали только от Марии Александровны про пресс-конференцию. Пошли домой, дорогая. Еще надо пообщаться с Танюшей.