Эдгар Вулгаков - Течение времени

Прошло два года после окончания Таней университета.

За это время Алеша-младший еще раз побывал в России. Они с Таней продолжали вместе работать на даче Лариных. За это время у каждого из них появились новые наработки, и они стали задумываться не о брошюре, а о большой книге, которая могла бы лечь в основу докторской диссертации.

Чтобы поддерживать хорошее физическое состояние, большое внимание ребята уделяли занятиям спортом. Летом – ежедневная сорокаминутная пробежка и плаванье в реке, зимой – часовая прогулка на лыжах. Вначале Алеша пытался сопротивляться жесткому спортивному графику, но Таня была последовательна и настойчива, и брат сначала нехотя следовал за ней, а потом незаметно для себя так втянулся, что даже в чем-то пытался обойти сестру.

Завершалась работа над второй книгой, состоящей из двух частей, причем каждая из частей была написана соавторами индивидуально. Материалы прошли экспертизу на кафедрах и были квалифицированы как соответствующие докторской диссертации, а книгу в целом, по мнению специалистов, можно рассматривать как существенный вклад в развитие математико-лингвистической школы.

Теперь, когда научный труд был завершен и получил признание в научных кругах, Таня и Алеша могли выйти из своего добровольного двухлетнего заточения.

Снова в доме Лариных стало шумно и весело: о чем-то спорили, и слушали музыку, и танцевали. Кстати, Алеша-младший оказался лучшим танцором, и откуда это у него взялось? Сам он отшучивался: «с детства, с детства». Его постоянной партнершей стала Катюша, знакомая по университету. Они явно симпатизировали друг другу. Алеша вечерами звонил ей домой, и неизвестно, во что бы вылилась эта нарастающая с каждым разом заинтересованность, если бы не обстоятельства…

Из трех лет научного отпуска, предоставленных Татьяне для работы над докторской диссертацией, было использовано два, и ей предоставили возможность съездить во Францию на год, таким образом, сестра с братом вместе готовились к отъезду в Париж и вскоре улетели.

В квартире на Прудах стало пусто и даже как-то тревожно. Телефон не звонил, а если и звонил, то этого хозяевам квартиры было мало. А когда наступили два бесконечно длинных выходных дня и долгожданного звонка не последовало, Алексей Петрович впервые осознал: пришла пора, птенцы вылетели из гнезда. Все в порядке вещей, и тревожиться нет причин.

Вскоре в одном конверте пришли четыре письма с запиской, что они предназначены для взаимного прочтения и мамочке, и папочке, и Катюше.

Письма из Парижа

Письмо Татьяны Лариной

«Я вам пишу, чего же боле…» А «боле», конечно же, есть что сказать, мой дорогой папуля и самый близкий подруг и моя дорогая и красивая мамочка! Я вас обнимаю, я вас целую, я вас люблю! Подумать только, я прожила почти четверть века и всегда под вашим внимательным, мудрым и любящим оком и непрерывным наблюдением за мной любимой няни Груши. У нас замечательная семья! И папочка, и мамочка, и нянечка Груша учили меня просыпаться с улыбкой, как сказала одна юная поэтесса, «открывая день ресницами». И я раскрывала широко глаза в радостный мир накануне интереснейших каждодневных открытий. К этому меня приучил папуля своим ненавязчивым и вместе с тем твердым управлением до тех пор, пока это было необходимо. Благодаря папе я углубилась в математику настолько, что могла нырнуть в кладези лингвистики и не утонуть в них. Математика стала спасательным маячком. А мамочка следила за моим физическим состоянием, с осторожностью относясь к спорту, конечно, не без руководства и влияния моего подруга. А кто меня сделал такой, какая я есть? Вы! Мне кажется, что я достаточно ровная с товарищами и друзьями, и яростный воин против несправедливости и вранья. Ложь отвратительна, учил папочка, и я буду следовать этим заветам всю жизнь.

Живу я в отличной комнате в квартире тети Наташи. Я уже познакомилась со многими из ее окружения и, в первую очередь, с Жаном и инженером Николя, или Колей, который следит за состоянием машин тети Наташи и Алешки просто из уважения и любви к Седовым. Алешка болт от гайки не отличит, и вся техника на Николя, который не доверяет никаким «сервисам», все сам, все сам. Мне кажется, он в меня немножко влюбился – каждый раз, когда меня видит, преподносит цветы и говорит комплименты. Или у них так принято?

От Парижа я в восторге, и от парижан тоже. Все очень вежливые и улыбаются. Я спросила Алешку – в чем дело, почему они все время улыбаются и оборачиваются мне вслед. А он Объяснил: «Потому, что ты красавица, а по глазам видно, что ты интеллектуал». Как можно увидеть мои глаза сзади, но, в любом случае, мне приятно.Может быть, так было и в Москве, но мне было не до мужских разглядываний меня, я была занята работой. Теперь я свободна – у меня отпуск. Папуль, узнай, когда вопрос о моей защите будет вынесен на ученый совет и какие документы должен предоставить для защиты Алешка. Официальное заявление он уже послал – хочет докторскую «мантию» получить от МГУ. Как только насмотрюсь и надышусь Парижем и окрестностями, отправимся в Испанию. Если останется время, то слетаем на несколько дней в Италию. Но я уже скучаю без вас, хочу домой и, вероятно, Италию оставлю до следующего раза. Я пишу и как будто разговариваю с вами, письмо что-то добавляет к телефонному разговору. В письме есть некая интимность, чего нет при разговоре по телефону. Тетя Наташа сказала, что меня пригласят прочитать лекции по математической лингвистике у нее на кафедре. Катюше мы – и я, и Алешка – напишем письмо. Погладьте за меня дорогую Зитулю с ее кутенком и старушку Дусю. Здесь хвостатых пока нет. Самый большой привет и поцелуи тете Свете и дяде Дану, и Марии Сергеевне. Обнимаю и крепко целую. Ваша дочь Таня.