Эдгар Вулгаков - Течение времени

– Вот тебе и на! Сначала отняли половину моего единственного подруга, моего папуху, а теперь и половину мамочки. Я не согласна, я не согласна, я не согласна!

– Тетечка Светланочка и дядечка Дан, окружите, пожалуйста, вниманием, моего дорогого брата, парень он занятный, смею вас уверить, хотя еще совсем мальчишка. Я кажусь себе просто матроной по сравнению с ним, – и она, взъерошив Алеше волосы, увезла его в столовую, а сама ушла к себе на часок-другой, позаниматься.

«Эта парочка, – подумала про себя Светлана, – будет жить в мире, согласии, и любви».

Возле Алешиной коляски на диване устроились Светлана и Дан, и все располагало к спокойной неспешной беседе. Зная, что Светлана ветеринарный врач, начал Алеша.

– Вы же знаете, какой удивительный народ собаки, тысячелетия они рядом с человеком. Куда хозяин, туда и его собака, не задумываясь – в огонь, и в воду, так ведь? Я убежден, что они могут думать, а в условиях, когда и подумать некогда, принимают точно такое решение, какое бы принял человек. В детстве, мне было года полтора, мы жили на даче с мамой и однажды расположились на берегу вблизи маленького озера. Я возился с игрушками, а мама, как потом выяснилось, делала какие-то записи в блокнот и, по-видимому, была настолько увлечена, что не заметила, как я пошел к озеру и в воде упал, да так, что голова оказалась под водой. Буквально в туже секунду в какие-то два прыжка ко мне подскочил наш пес Клошар, схватил меня за рубашку, вытащил из воды и, встряхнув пару раз, положил перед мамой. Вот что делает наука с людьми! Мамочка отключилась, забылась в работе, а Клошар наблюдал! Шума потом было – на ее крик прибежали соседи, врач, потом приехала реанимационная машина, а, оказалось, я абсолютно не пострадал. Теперь наш Клошар, отлитый в бронзу в натуральную величину, стоит в нашей гостиной. А клочок его шерсти мама хранит в шкатулке вместе с драгоценностями.

– Знаешь, Алеша, – поддержала разговор Светлана, – я тоже очень люблю собак и быстро нахожу взаимопонимание с ними, даже с волкодавами. Я люблю не только собак, но и кошек, лошадей, одним словом – «братьев наших меньших». Однажды в городе Флибурге, у Швейцарских Альп, я наблюдала такую картину. Из открытых дверей дома вышел важный с большущим пушистым хвостом красавец котище, пересек тротуар и, впрыгнув через опущенное стекло двери автомобиля, тут же вытянулся во всю длину у заднего стекла машины. Потом из дома выбежали двое шумных мальчишек и колли. Эти трое устроились на заднем сиденье. Затем, и это самое интересное, через ворота двора, по-видимому, отец семейства, вывел серенького пони, которого по трапу провели в фургончик, прицепленный к автомобилю. Наконец вышла мадам – весь экипаж в сборе. «Куда они отправляются?» – поинтересовалась я у прохожего «В горы, мадам, в горы, отдыхать всем семейством. А у вас разве отдыхают без братьев меньших? Им тоже хочется на природу, побегать, поиграть, свеженькую травку пожевать. А для детей-то какая радость!»

– А я расскажу вам о случае из моей жизни, – прервал Дан идиллический рассказ Светланы. – Большая группа отдыхающих – родственников и друзей, в том числе и я с мамой, а мне тогда тоже было не более полутора-двух лет, пошли к реке. Мой дядя был крепко под мухой, и ему было море по колено. Навстречу – стадо. Пастух закричал: «Обходите стороной, корова бодучая». «А ну, подайте мне ее – посмотрим кто кого». И я, ребенок, увидел эту ужасную корову: она наклонила страшную голову с налитыми кровью глазами, с огромными рогами, которыми как бы норовила поддеть землю. В следующее мгновение, и мне это врезалось в память, дядя схватил корову за рога, но она легко высвободилась и, ударив рогами снизу вверх, подняла его над собою. К счастью, были пропороты только ляжки ног. Довольно длительное время дядя хромал и ходил на перевязки. «Если бы не сбросила рук с рогов, я бы ее свалил, потом добавлял он, скорее всего». Любил подраться на кулаках, шумную компанию, застолье.

– Дядя Дан, а что означает «под мухой», и где ваш дядя сейчас?

– Быть под мухой – значит выпить много спиртного, быть пьяным.

Вошел Алексей Петрович и предложил Алеше посидеть на балконе.

– Побудешь один минут десять? Давай я помогу тебе надеть якутскую доху, в ней будет тепло. Тебе полезно подышать свежим морозным воздухом и понаблюдать за москвичами.

– Спасибо, папа, с удовольствием.

Устроившись на балконе, Алеша-младший с интересом разглядывал московский бульвар. Иногда ему даже казалось, что он раньше где-то видел что-то похожее: как дети играли в снежки, лепили из снега крепость, как лихо мальчишки спускались на лыжах с довольно крутого берега. А мелкая детвора здесь же, на санках, – кто верхом, а кто с разбега плюхался на санки животом. Значительная часть пруда, расчищенная от снега и отгороженная решетчатым забором с гирляндами из разноцветных лампочек, была выделена под каток. Смеркалось. Посредине катка зажглась елка, на ее ветвях висели деды-морозы, снегурочки, зайцы, огромные хлопушки и белые и желтые шары. Из репродуктора полились звуки танцевальной музыки, появились десятки катающихся. Одни неспешно кружили, другие, на беговых коньках, стремительно пролетали стороной.