Эдгар Вулгаков - Течение времени

Как помочь Алеше полюбить Россию и одновременно стать убежденным противником существующего строя, борцом за демократию, за интеллектуальное процветание городов и деревень? Эти идеи надо проводить спокойно, не спеша, хотя бы потому, что многие мои ответы ему давно известны. Он учился по книгам, сопоставляя разные точки зрения».

Вот такой разговор с сыном прокручивал в голове Алексей Петрович.

В четыре часа сели за стол.

– Ого! – воскликнула Таня, увидев бутылки «Кинзмараули», «Хванчкары» и других грузинских вин и разнообразные закуски. – Пьянствуем до утра, а слабаки встречаются под столом.

– Интересно, кто же первый попадет под стол, Танюш?

– Э-э, нет, не я! Я буду танцевать до упаду и петь!.

Казалось, больше всех веселился Дан: остроты, шутки-прибаутки, анекдоты и смешные истории, которые происходили с ним или его друзьями. Алеша не выдержал:

– Дан, ты превзошел самого себя, с чего бы это?

– Женщина возбуждает, думать надо! – сказал он чуть слышно, шепотом, но кому надо услышать, услышала.

– Я тебе говорила, Дан, – подойдя к нему, зашептала в ухо тетя Груша, – не упусти девку, золотая жена будет, золотая. И поездки свои кончит, романтик. Ей муж нужен и дом, который бы она полюбила, понял?

– Понял, понял. Я вас люблю, тетя Груша!

– Вот напасть какая! Да не меня, Светланку люби. Какой-то ты, Дан, бестолковый бываешь, ужасть.

– Ах, друзья, за столом на ушко – mauvais genre, дурной тон.

– А мы Пажеский корпус не оканчивали.

– А «Золотого теленка» читали?

– А то как же, настольная книга семьи, – сказала тетя Груша. – Пойду за горячим.

– Я буду помогать, – вскочила Светлана.

– Цыц, девонька, без тебя обойдемся.

Воспользовавшись небольшой заминкой на кухне, Дан, подражая конферансье из «Необыкновенного концерта», с прононсом профессионального эстрадника, произнес тривиальное:

– А теперь, граждане, антракт! Но не просто антракт, а с танцами. Танюша, уважь нижайшую просьбу дядьки Дана, сыграй нам вальс.

Галантно приложив руку к груди, он пригласил Светлану, явно вскружившую ему голову, и повел ее, повел в вальсе, быть может, к своему и ее счастью.

– Папа, заметил Алеша-младший, – восторженные глаза Дана говорят, что он очень неравнодушен к Свете. Не хватает маленькой искры, чтобы их охватил настоящий пожар. И такой искрой может стать исполняемый Танюшей вальс, такой щемящий, наполненный болью и радостью.

– Верно, мальчуган, ты взрослый и наблюдательный, дорогой мой сын, ты верно заметил и про эту пару, и про музыку – это Арам Хачатурян, знаменитый вальс к драме Лермонтова «Маскарад»…

Светлана и Дан исчезли как-то неожиданно, не дождавшись сладкого, «по-английски», не попрощавшись. Расстроилась Танюша, ей хотелось попеть в два голоса с дядей Даном, у него такой приятный баритон. Но праздничное застолье закончилось, и каждый занялся своим делом: Танюша с Алешей-младшим в его комнате – английским, Алексей Петрович и Леночка засели за свои бумаги – интересной и срочной работы хватало. В доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь пофыркиванием и беззлобным ворчанием Зиты, когда Дуська, вылизывая каждую шерстинку, нарушала дремотное состояние собаки.

– Эй, молодежь, пора на прогулку, – нарушила деловую тишину тетя Груша.

– Пора, пора, уже труба зовет, – сказал Алеша-старший.

– Нянюшенька, еще десять минут, – поканючила Танюша.

– Почему всегда не хватает времени? – обращаясь ко всем, сказала Леночка.

– В пампасы, в пампасы, ура! А почему бы нам не погулять по Прудам, – предложил Алеша-младший. Я люблю это восклицание «Ура!», такое призывающее, конкретное и радостное, если оно звучит в границах семьи.

Гуляли до полуночи по бульвару, веселились. Алеша-старший возил на детских саночках Танюшу, затем саночки прицепили к коляске Алеши. Возле лошадей и пони повстречались со сбежавшей парочкой. Светлана ловко сидела верхом на лошади, а Дану не удалось взгромоздиться на лошадь и он, растопырив ноги, уныло семенил за Светланой на пони. Увидев поезд из коляски и саночек, Светлана лихо соскочила с седла, неуклюже сполз с пони Дан. Встреча была такой, как будто бы они не встречались вечность.

– Где предки? – спросил Дан.

– Вон, идут навстречу!

– Танюша, неужели они меня видели на пони?

– Если и не видели, то есть документ: все попытки взгромоздиться на старенькую кобылу и ваша лихая скачка на пони запечатлены на кинокамере.

– Все, я погиб! Теперь ваш папаша не будет давать мне прохода. Придется чем-то откупаться.