Каори Экуни - Ты сияй, звезда ночная

— Слушай, это дело касается только меня и моей подруги, ясно? А ты тут совершенно ни при чем.

— Не будь ребенком, — сказал я и отхлебнул глоток шипучего, отдающего апельсином коктейля, смешанного Секо.

— В той истории с парком развлечений виноват, в общем и целом, я один. Зачем вам-то с Мидзухо из-за этого ругаться?

Секо промолчала.

— Ты не можешь просто так, от фонаря, взять и порвать со своей лучшей подругой!

Секо метнула в меня яростный взгляд — но вновь не ответила. Сидела в молчании, сжимая в руке бокал.

— Мидзухо о тебе же и беспокоилась…

— И что же, ты полагаешь, я должна была ей отвечать? — совершенно спокойно парировала Секо. — Как я должна была объяснять, с чего это ты пригласил в парк Ханеки? Слишком хлопотно. Не буди лихо!.. У меня все здорово. И будет здорово, пока ты рядом. Пока мы вместе. А скучать по Мидзухо я не стану. У меня есть Кон, и доктор Какие, и доктор Кашибе, — заявила Секо решительно, и мне сразу вспомнились слова отца: да она и сама — серебряный лев… — Короче, можем мы больше никогда не поднимать тему Мидзухо? — Секо залпом и с явственным удовольствием прикончила остатки своего коктейля. — Ты свой что, допивать не собираешься?

— Да нет, — сказал я, — возьми.

И она забрала у меня бокал. Улыбнулась и принялась неторопливо потягивать напиток.

— Ух ты, приятный вкус — Кюрасао, тоник и Муцуки, — пробормотала она себе под нос.

Я поднялся.

— Пойду-ка я наполню ванну.

Наверное, в действительности для Секо это ничего не значило. На свой лад она была довольно простодушна. Но иногда она меня смущала… Ее беззащитные речи, ее наивные, доверчивые взгляды и улыбки… Что делать с подобными чувствами, я не очень-то знал. Но как могла она столь небрежно принимать такие кардинальные решения? Медленно, но верно она изолировала себя от мира, где обитали ее родители, Мидзухо, все, кого ей когда-нибудь доводилось любить. Любопытно, осознавала ли она сама, что делает?

— Ты ванну наполняешь? — В глазах Секо плясали веселые чертики. — Слушай, а давай нальем в ванну холодной воды и пустим туда рыбку? Получится плавательный бассейн для золотой рыбки! А мы сможем вести записи, за сколько минут ей удастся доплыть от одного края ванны до другого. Будем отмечать ее успехи. Знаешь, как с цветами делают, — с пурпурными вьюнками, или как их там? Посмотрим, какого прогресса она добьется за лето.

— Весьма поэтично.

— И ужас, до чего забавно! — Секо пришла в восторг, но в восхищении ее уже читалось, каким оно будет мимолетным. Смотреть на это почти что причиняло боль…

Я переключил воду с горячей на холодную и открыл кран. Вода с шумом хлынула в ванну. Я слышал, как в гостиной напевает Секо:

Может, мне самому сходить и поговорить с Мидзухо? Она заслуживает объяснений. Да и родители Секо — тоже, коли уж на то пошло. Мы и так уже залгались — дальше некуда.

— Му-цу-у-ки-и! — завопила Секо. — Хочешь немножко рыбьего корма? Он, правда, жесткий, сухой и жутко воняет… зато сможешь, типа, ощутить, каково это — быть золотой рыбкой!

— Нет. Я, пожалуй, пас. Спасибо, — ответил я, вытирая ноги о коврик.

Еще четверть часа — и ванна будет полна. Я решил: а нарисую-ка я таблицу. Такую, чтоб прогресс золотой рыбки был виден с первого взгляда. Хороший подарок для Секо. В мыслях моих уже возникала картинка: золотая рыбка в ванне, легко и изящно плавающая в холодной воде…

Просыпаюсь, когда свет уже струится сквозь опущенные шторы, разрисовывает полосами простыни. Поворачиваюсь. Отбрасываю одеяло, обнимаю подушку. Муцуки уже уехал на работу, кровать его, стоящая рядом с моей, тщательно застелена. Окидываю комнату взглядом. Замечаю пылинки, настолько крошечные, что и не увидишь, пока солнце не поймает лучами. Ничто не сравнится с негой и ленью летнего утра.

В гостиной чуть слышно жужжит вентилятор. Комната кажется пустой. Чуть слышно звучит музыка — органная пьеса Фрескобальди. Золотая рыбка плавает в своем аквариуме. В холодильнике меня ждет свежий салат. Комната ослепительно белая, каждый предмет в ней строго на своем месте. Довольно долго я стою неподвижно, голова еще тяжелая со сна. Что же это такое? Что заставляет чувствовать себя так тревожно и неуютно в идеальном пространстве, созданном Муцуки специально для меня?

Возвращаюсь в спальню. Открываю шкаф. Один за другим достаю костюмы Муцуки, пристально их разглядываю. Комната по-прежнему исполосована солнечными лучами. Раскладываю вещи на кровати и пытаюсь вспомнить, как выглядят они на Муцуки. Мне необходимо убедить себя, что он существует в реальности, что он действительно мой муж.