Олеся Градова - Танец с жизнью. Трактат о простых вещах

Мне не досталось, как Булгакову, библейских персонажей, но мои персонажи достойны самого бойкого пера. Следы на песке смывает прибой. Вода смывает все следы — и отражение прошлых бурь, прошлой любви, ушедшей мечты, нерожденных детей…

Итак, я поняла, что пишу повесть. О своей жизни. Только начинаю ее с конца. Чем еще заниматься в бывшем Загорске за столиком кафе, когда ни один мужчина больше не смотрит в мою сторону?

«Борьба между черными и белыми силами пришла к мировому соглашению. Мне удалось выпрыгнуть из ситуации — оказаться над «блюдечком», которое со стремительно нарастающей скоростью вращалось вокруг меня. Возможно, это война продолжится, но уже… без меня… Новый герой или героиня окажется в центре, балансируя между центробежной силой и центростремительным ускорением. Я ухожу, чтобы жить, а не воевать…» Так должна закончиться моя история. Фактически я уже обозначила пункт назначения.

Чтобы сохранить файл, мне надо было придумать название. Как назвать? Страх? Мир без иллюзий? Майн кампф? Ко мне возвращается чувство юмора… Я назову его ТРАКТАТ. Трактат о простых вещах. Не броско, зато честно. Кажется, жизнь подарила мне новый сюжет для давно не обновляемого блога. Но чтобы заполнить все «дыры» в повествовании, мне еще предстоит провести расследование и задать ряд вопросов, на которые пока не могу найти ответа. И вот перечень лиц — Брусникин, Ян, Дамир. Или в другой последовательности — Дамир, Ян, Брусникин. Потому что Брусникин должен быть последним, к нему я должна прийти, когда у меня будут ответы на главные вопросы, и все свидетельские показания. С него начиналась эта история. А первым будет Дамир.

Моя жизнь состоит из двух половин: первую я тебя ждал, вторую я тебя помнил.

Хорошо, что чужие воспоминанья вмешиваются в твои. Хорошо, что некоторые из этих фигур тебе кажутся посторонними. Их присутствие намекает на другие события, на другой вариант судьбы — возможно, не лучший, но безусловно тобою упущенный. Это освобождает — не столько воображение, сколько память — надолго, если не навсегда. Узнать, что тебя обманули, что совершенно о тебе позабыли или — наоборот — что тебя до сих пор ненавидят — крайне неприятно. Но воображать себя центром даже невзрачного мирозданья непристойно и невыносимо.

У меня достаточно времени, чтобы предаваться раздумьям. Для того чтобы расправиться с воспоминаниями, которые тревожат душу, я должна еще раз прожить каждый из эпизодов, взглянув на эти фрагменты собственной истории с иного ракурса, изменить точку зрения, чтобы увидеть панораму моей реальности, — так, кажется, учили суфии.

Я должна изжить из себя всю эту историю, «извергнуть» и забыть. Но забыть, не разобравшись, просто стереть как файл с рабочего стола компьютера, я считаю для себя невозможным. Я знаю, что мое восприятие мира — это тяжелое заболевание, сродни психическому. Как минимальное нарушение молекулы ДНК у зародыша дает порок сердца, так и в моей программе завелся вирус, пожирающий здоровые эмоции и вносящий хаос в большинство внутренних ориентиров.

Мне предстоит заняться диагностикой состояния своего духа, для того чтобы прежде всего ответить на вопрос, который мучает меня с тех пор, как я встретила на лестнице ангела в белых чулках, — что они сделали с моей душой? Почему она не находит покоя ни днем ни ночью, почему тоскует по нашему «Северному Гоа», почему не может смириться с неизбежным и принять простую вещь — НИЧЕГО НЕ БЫЛО? С тобой сыграли, как наперсточники, предлагая найти колпачок с шариком, а он неизменно оказывался пустым. Опрокинув все колпачки и не найдя шарика, ты ищешь ответ в себе — в какой момент тебя выставили посмешищем? Но вопрос в другом — зачем вообще играть в азартные игры с привокзальными кидалами?

Всё последнее десятилетие своей жизни я потратила на рассуждения о духовности и пошлости этого мира, споры о водоразделе, пролегающем между людьми интеллигентными и людьми богатыми, обсуждение тонких материй в прокуренных ресторациях. Какую ересь мы несли по незнанию, подменяя словом «духовность» начитанность и ночное философствование с густым цитированием Фихте или Бодрийара…

«Обращение к внутреннему человеку выделяет особое исследовательское поле, в котором всесторонне выясняются феномен человека эмпирического, сущность человека внутреннего и принцип «познай самого себя». Я вновь возвращаюсь к трактату Григория Сковороды. Познать самого себя, познать нового себя, увидеть ту точку поворота, о которой говорил Фаулз и которая раз и навсегда меняет наше представление о мире и самих себе и позволяет «вырвать сердце из клейкой стихийности мира».