Ольга Литаврина - Пока мы рядом (сборник)

Или: «Майка, у тебя раньше волосики были кудрявые, а стали прямо пакля паклей!»

И во всем остальном тетка тщательно отслеживала невидимую границу между мной и Ленкой: и друзья у нее были «нашего круга», а у меня – «все уличные», и шмотки заграничные из командировок привозились только ей, а мне строго-настрого запрещалось даже прикасаться к ним. И деду в его редкие приезды о Ленке рассказывалось самое хорошее: «Девочка спокойно учится, готовится в Тимирязевскую академию». А про меня: «Тройки по математике, никчемное модельное училище, никакого высшего образования».

А самые большие скандалы возникали почему-то на почве мест общего пользования. В старших классах, учась в модельном, я вынуждена была уделять себе много внимания – то маски для волос, то бигуди, то ванночки для рук и ног – и, стараясь не беспокоить семейство, залезала в ванную среди дня, чтобы не мешать никому. У Женьки это почему-то вызывало ярость, и она не ленилась в обед приезжать с работы и бешено долбить в хлипкую старенькую дверь, требуя, чтобы я «немедленно выметалась!».

Но зачем об этом? И тогда, и теперь Женька вызывает во мне не страх, не злобу, а постоянную жалость – несчастный человек, своими руками погружающий во вражду и скуку свою жизнь, жизнь своей дочери, у которой разрушила первую любовь с человеком «не их круга», и, казалось бы, мою… Но я всегда знала, что самое главное в себе, самое живое, самостоятельное и счастливое, сумела уберечь от этих липких рук.

Я верила, что моя прабабка и моя мать были красавицами, хотела быть похожей на них – и стала!

Наверное, если бы не наша дружба, я совершенно потеряла бы веру в свои силы. А тут – получилось наоборот. Моя уродливая домашняя действительность и наш с вами теплый мир привели меня к неутомимому поиску красоты и правды – и в душе своей, и в нашей верной дружбе, и в окружающем мире. Уже с первого класса, с момента, когда я начала осознавать глубинный разлад в своей семье, мы с теткой и двоюродной сестрицей жили как будто в параллельных мирах. Я всегда занимала позицию обороны, стремясь не пустить их в свой внутренний мир. Помню себя в шестом классе. Я иду зимним вечером за хлебом, в мороз, без шапки и в легких кроссовках, упорно твердя стихи любимого нами Гумилева:

К счастью, родня не особо доставала меня примерно лет до четырнадцати – до того момента, когда возникла необходимость прописывать меня на вожделенную жилую площадь. Вот тут-то Ж-2 взялась за меня всерьез. После восьмого класса перевела меня в другую школу и решительно запретила общаться с вами.

В этой другой школе я продержалась ровно год, и впечатления получила такие же, как от однократного, но двухсменного пребывания в пионерском лагере: впечатление царства огульной, стадной тупизны и какой-то торжествующей серости. Правда, именно там, в театральном кружке, случайно попавшие к нам действительно интересные ребята – вожатые из Университета дружбы народов, того самого, где стажировался и неведомый мне тогда, подающий надежды Дики Сименс, – посоветовали мне поступать в модельную студию. В то время еще не было столь частых теперь школ фотомоделей, да и сама профессия манекенщицы считалась не особенно престижной. Бегать на занятия приходилось в свободное от учебы время – а было его тогда не так уж и много. В восьмом классе, правда, эта самая беготня и помогла мне вынести монотонные будни нашей непритязательной советской школы. А вот в десятом, экзаменационном, предпаспортном, тетка опять взялась за меня всерьез. Под предлогом близких выпускных экзаменов отменила всякое общение с вами, даже телефонное. В модельной школе появляться запретила, а летом и вовсе заперла на даче – и не на той милой, ведомственной даче в Краскове, где я могла бы отдохнуть и повидать вас по-настоящему, а на появившейся наконец-то купленной на сбережения. Помнишь, деревянный домушка в восьми километрах лесом от совхоза «Птичное». Именно тот, откуда я была так романтически похищена вами уже в начале августа. И это похищение, и ночевка в лесу, о которой тетка до сих пор только догадывается, в итоге привели к очередному скандалу в нашем благородном семействе. Мне тут же был предъявлен ультиматум, и в сентябре я появилась в модельной школе, чтобы забрать документы. Забрать документы – именно оттуда, где мне впервые в жизни действительно хотелось учиться!