Элеонора Корнилова - Выигрыш

Герхард был не наряженный, в комбинезоне. Он навещал больного мужа Урсулы. С ним можно было не хитрить, и Ханс сразу попросил взаймы. Тот тотчас достал кошелек.

Долговязый, всегда улыбающийся Герхард прежде часто бывал у соседей. Он любил говорить о счастье. “Йа-йа”, – соглашалась Урсула, будто он читал вслух научную брошюру, не имеющую никакого житейского смысла. Герхард никогда не был женат, не имел подружек, жил в родительском доме бобылем, читал книги, как школьник, – неинтересно!

Но не только поэтому Ханс относился к целомудренному Герхарду снисходительно. Герхард никогда не брал денег за услуги! Чинил ли он в домах друзей проводку, ставил розетки или ремонтировал бытовые приборы, он предпочитал плате – чашку кофе и задушевную беседу о счастье. Он так высоко ценил дружбу с Урсулой, с ее мужем, своим коллегой, что его расположение перенеслось и на Ханса – соседа таких замечательных друзей. Герхард всегда завязывал дружбу со всеми.

С годами разговоры его многочисленных друзей свелись к недовольству ценами, Евросоюзом и к воспоминаниям о крепкой марке. Жизнь оборачивалась все большими подлостями, и всем хотелось жить еще дольше. Это значило – изо всех сил бороться с болезнями, глотать капли и пилюли. Домашние доктора за десять евро в квартал стали единственно необходимыми собеседниками. Вечно свежая тема Герхарда для большинства обветшала и годилась, как облупленная погремушка, разве что внукам на забаву. Его самого, говорящего о счастье, наконец стали считать чудаком, очень занудливым, заехавшим в придурь. Он мог рассуждать о счастье часами, воодушевленно глядя и в пол, и на потолок, и на друзей, потерявших всякое терпение. Он раздражал своей верой в гармонию и любовь.

В его годы это даже неприлично. Надоело и то, что он всегда носил только комбинезоны, и не популярного синего цвета, а темные, как у могильщиков. Будто он поминутно ждал поломок, перегораний и замыканий и был рад оказаться в полной форме для немедленного ремонта, так же как и для дружбы со всеми на свете. Но некоторые – среди них была и Урсула – принимали Герхарда по-прежнему радушно, полагая, что чудак на деле знает толк в счастье, потому что, прожив один и всегда работая, имеет в банке, наверное, такую сумму, которая на любого нахлобучит гармонию со всем миром. А Ханс поражался: как так, не брать денег?! Чудак, йа-йа!

Они разговорились. Ханс, за неимением Урсулы, погруженной в заботы о муже, пожаловался Герхарду на газ и электричество, на Тамплона, зажавшего выплату, на кредит, на отключенный телефон, на безработицу, которой раньше, в ГДР, никто не знал.

Ханс был краток – он уже получил деньги. Герхард кивал. Он сказал, что Ханс, если хочет, может стать его напарником. Фирма не возьмет еще одного человека, но он, Герхард, всегда рад помочь другу и будет делиться с ним своим заработком. Ханс без колебаний нашел вариант подходящим, согласился и поблагодарил. Герхард подарил свой сотовый. У Ханса нет никакого телефона, а у Герхарда есть еще один. Вызов на работу может быть в любой час.

После ухода гостя во всех движениях Ханса проступило радостное оживление, придавая ему крайне пройдошливый вид. Четверть часа играл с сотовым, набирал номера, прижимал кнопку и представлял, как кто-то суетится, бежит на звук мелодии или шарит по карманам, хи-хи… Потом зазвонил его телефон. Пожилой голос просипел:

– Маргарет Граб. Вы мне звонили?

Ханс ответил театральным басом:

– Ошибка, мадам, извините.

Почему сказал басом? Почему “мадам”? А, хорошее настроение. В руках – подарок, как с неба свалившийся. В портмоне – двадцать неожиданных евро. Счастье, хи-хи…

Он навестил оставшегося кролика, старину Джонни. Даже пошутил, потрепал по шерстке. Вот скоро выиграем – опять заведем гарем. И беленьких, и сереньких, и рыжих.

– Йа-йа, Джонни, и черненьких тоже. Любишь черненьких?

Съездил, купил еды в приватном магазинчике автозаправки. Очень вкусно поужинал, как всегда не скупердяйничая, если делал покупки на занятые, не свои, деньги.

Уже в сумерках Ханс разобрал эзотерическую почту. Достал билеты и отдельный листок. Все номера заранее выписаны, столбиком. Включил телевизор, надел очки, приготовил ручку. Дождался очередного объявления выигрышей Lotto. И вдруг увидел, что все номера в одной строчке совпали. Выиграл! Выи… Руки затряслись, он поднес дрожащий листок к самым глазам, отставил подальше. Цифры плыли. Свет! Надо больше света!

Он сорвался с дивана и, пока бежал до выключателя и обратно к столу, почувствовал, что сердце заходится в горле бешеным стуком, что он жует его. Но лукавые значки, обманчиво сложившиеся под настольной лампой в счастливое сочетание, под светом люстры снова приняли невыигрышный вид. Только на миг фальшиво сверкнули богатством и снова затаились в безрадостном начертании.