Сью Таунсенд - Королева Камилла

К кордону подкатил «роллс – ройс» Грайса, и полицейские собаки отошли к обочине, пропуская автомобиль. Рокки, сидевший на заднем сиденье, зарычал:

– Эй, пентюхи. Что, сосет под ложечкой?

Грайс затормозил у дома Чарльза и Камиллы и открыл багажник. Он вынул полную коробку собачьих консервов и велел Рокки охранять машину. Собаки Адова переулка, девятнадцать общим счетом, мигом окружили Грайса, они гавкали, лаяли, выли, визжали, скулили и рычали. И преследовали его по пятам до самых дверей. Голод разбудил в стае первобытную память о тех днях, когда собаки были дикими зверьми, охотившимися и убивавшими ради того, чтобы наполнить живот. Грайс, отбрыкиваясь от собак, принялся колотить в дверь. Она открылась, и, оттирая хозяйку, Грайс ввалился в переднюю. Лео, Фредди и Тоска, встав плечом к плечу на пороге, преградили путь самым нахальным из стаи, и Камилла захлопнула дверь.

– Вот, подарочек принес, – пропыхтел Грайс. – Тут вот двадцать четыре банки «Педигри». Куда покласть?

– Вы так добры, – произнесла Камилла. – На кухню, пожалуйста.

Грайс прошел вслед за Камиллой на кухню и брякнул коробку на стол.

Фредди пролаял Тоске:

– Этот Грайс ничего не делает от чистого сердца. Чего ему нужно?

– Мне плевать. Я хочу есть, – рыкнула Тоска.

– Камилла, распечатай коробку. Давай открывашку. Есть хочу! – прогавкал Лео.

– Вашего мужа нету? – спросил Грайс.

– Нет, – подтвердила Камилла. – Он у матери.

Грайс улыбнулся:

– Семья – это святое.

– У вас есть дети? – поинтересовалась Камилла.

– Нет, у нас Рокки. Он доберман, а доберманы не любят детишек.

– Хватит болтать! – Тоска в нетерпении кружила вокруг стола.

– Сколько я вам должна за корм, мистер Грайс? – спросила Камилла.

Грайс небрежно отмел ее вопрос:

– Да нисколь. Забесплатно это, даром то есть, помощь собаковода собаководу.

– И что, корм получат все собаководы переулка Ад? – спросила Камилла.

Грайс отвел глаза.

– Ну, вы могли бы обмолвиться ее величеству королеве, что у вас есть несколько лишних баночек, – сказал он.

Уличная стая обошла дом и теперь мародерствовала в саду, топча ровные грядки брокколи и ранней капусты. Кинг, перепрыгнув через ограду, выл под задней дверью.

Поскольку Грайс не выказывал никакого намерения уходить, Камилла, как и приличествует воспитанной хозяйке, предложила ему чашку чаю. Грайс расстегнул кашемировое пальто и тяжело плюхнулся на стул. Оглядевшись, он пророкотал:

– Надеюсь, вы не приняли этот домашний арест на свой счет. Нужно, чтобы все видели, кто здесь держит шишку.

Камилла стояла, привалившись к раковине, и не могла дождаться, пока вскипит чайник. К коробке она не прикоснулась, хотя устоять под голодными взглядами собак было нелегко. Она ждала, пока Грайс обозначит, какого рода плату он ждет.

Грайс сказал:

– Я вырос в таком же муниципальном доме. Нас было девять детей, башмаки носили по очереди, и чашек не хватало на всех. Мне приходилось пить чай из банки с‑под джема. – Голос незваного гостя задрожал, его неожиданно захлестнула острая жалость к себе. – У меня и трусьев‑то своих не было до шестнадцати лет.

Фредди зарычал:

– Вот ля – ля только не надо!

– Вы, конечно, крайне правильно поступили, что выбились из этой нищеты, мистер Грайс, – заметила Камилла.

Грайс вздохнул:

– Да уж выбился, без вопросов. У меня теперь все есть: машины, дома, роскошная жена, миллионы в банке – но этого мало. Мне нужно такое, что не купишь за деньги.

– Счастье? – уточнила Камилла.

– Нет, счастье – это для лохов. А мне почет нужен.

– Но почет можно купить за деньги, мистер Грайс, – возразила Камилла. – Достаточно пожертвовать крупную сумму кромвелианской партии.

Она недавно слышала от Беверли Тред– голд, что опальный певец Майкл Джексон в обмен на несколько миллионов фунтов получил титул «Джексон, лорд острова Нигде– лэнд».

– Ну, это без гарантии, – скривился Грайс. – И потом, на хрена платить мартышке, если можно договориться прямо с шарманщиком?

Сравнение показалось ему удачным, но Камилла растерялась. Какое отношение имеют мартышки и шарманщики к восстановлению системы титулов?

Засвистел чайник, и она принялась заваривать чай. Собаки во дворе уже прыгали на окна и скребли когтями заднюю дверь. Камилла чувствовала себя в двойной осаде: ее собственные псы жалобно скулили, не сводя глаз с так и не распечатанной коробки на столе. Камилла налила крепкого черного чаю в изящную фарфоровую чашку и спросила: