Розамунда Пилчер - Сентябрь

— Ви, наверное, тоже огорчилась.

— Уж это точно.

— А папа поехал на свадьбу?

— Да, он поехал. Они с Арчи с детства дружили. Он не мог не поехать, только поехал один.

Эди закончила гладить скатерть и перешла к своей нарядной блузке. Носом утюга она старательно проглаживала сборки у плеча. Это было потруднее, чем выгладить наволочку.

— Расскажи мне про лондонский дом.

— А ты не устал ото всех этих историй, мой мальчик?

— Я люблю слушать, как ты рассказываешь про этот дом.

— Ну ладно, так и быть, еще раз расскажу. Дом этот стоит в Кенсингтоне. Высокий, узкий, но очень солидный дом. Кухня в подвальном этаже, а детские — на самом верхнем. Мне казалось, этой лестнице нет конца. Но дом очень красивый, и столько в нем было всяких дорогих вещей… И все время приходил кто-нибудь из знакомых, а к обеду приглашали гостей. Дамы были такие нарядные! Мы с Алексой, бывало, сядем на ступеньку на повороте лестницы и смотрим сквозь перила, как они входят через парадную дверь.

— А вас никто не замечал?

— Нет, нас они не видели. Мы как в прятки играли.

— А еще вы ходили к Букингемскому дворцу…

— Да, мы любили смотреть смену караула. А иногда садились в такси и ехали в Риджентс-парк посмотреть на львов — там очень хороший зоопарк. Когда Алекса подросла, я водила ее в школу и в танцкласс. Туда ходили и маленькие лорды и леди, и уж как задирали нос их няньки, и не рассказать!

Маленькие лорды и леди и дом, полный дорогих вещей… «Какая интересная была у Эди жизнь!» — решил Генри.

— Наверное, ты очень горевала, когда пришлось уехать из Лондона? — спросил он.

— Ах, Генри, я горевала, потому что случилось несчастье. Потому мы и уезжали. Страшная трагедия. Ты только подумай: какой-то мужчина гонит на бешеной скорости машину, и ему даже в голову не приходит, что на дороге может кто-то оказаться. И вот за какое-то мгновение Эдмунд потерял жену, а Алекса — мать. А леди Черитон своего единственного ребенка, свою единственную дочь — Каролина умерла.

Умерла. Какое страшное слово. Точно щелкнули ножницы и перерезали надвое нить, и ты знаешь, что теперь уже никогда-никогда не связать концы вместе.

— Алекса огорчилась?

— «Огорчилась» не совсем подходящее слово. Это была такая тяжкая утрата!

— Но зато вы вернулись в Шотландию.

— Да, мы вернулись, — Эди вздохнула и сложила блузку. — Мы все вернулись. Твой отец работал в Эдинбурге, а мы с Алексой поселились в Балнеде, и нам стало немного полегче. Горе — оно тебя ударит, а потом отпустит, не надо нести его с собой через всю жизнь. Пройдет время, и оставь горе на обочине, а сам шагай дальше по дороге. Для Алексы началась совсем другая жизнь. Она пошла в школу в Страткрое, в ту самую, куда теперь ходишь ты, и завела дружбу с местными ребятами. А твоя бабушка Ви подарила ей велосипед и маленького шотландского пони. Про Лондон она теперь и не вспоминала, да и никто, глядя на нее, не сказал бы, что она городская девочка. Но все же, когда она подросла и смогла ездить самостоятельно, каждый раз на каникулы она ехала в Лондон навестить свою вторую бабушку. Хоть этим мы могли порадовать бедную леди Черитон.

Глаженье было закончено. Эди выключила утюг, убрала гладильную доску. Но Генри не отставал с расспросами.

— А до Алексы ты нянчила папу, да?

— Нянчила. До того самого дня, когда ему исполнилось восемь лет и он уехал в интернат.

— Я не хочу уезжать в интернат, — сказал Генри.

— Не придумывай, Генри! — твердо сказала Эди. Надо было сразу же остановить его, а то еще в слезы ударится. — Почему это ты не хочешь? Там много твоих сверстников, и там очень весело, каждый день играют в футбол, в крокет.

— Не хочу никаких сверстников, и друзей мне тоже не надо. И мне не позволят взять туда с собой Му.

Про Му Эди все было известно — это был кусок старого одеяльца Генри с детской кровати. Му жил под подушкой и помогал Генри засыпать. Без Му он не мог заснуть. Му был для него очень важен.

— Да, Му ты не сможешь взять с собой, — согласилась Эди. — Но никто не будет возражать, если ты возьмешь с собой плюшевого мишку.

— Мишка мне не помогает. Да к тому же Хэмиш Блэр говорит, что только малыши берут с собой плюшевых мишек.

— Хэмиш Блэр говорит много глупостей.

— И тебя там не будет, а кто меня накормит?

Голос у Эди смягчился. Она протянула руку и взъерошила мальчугану волосы.

— Ты мой малыш! Но всем приходится становиться старше и куда-то уезжать. Земной шар перестал бы крутиться, если бы мы все оставались на одном и том же месте. — Эди взглянула на часы. — Знаешь что, Генри, тебе пора отправляться домой. Я обещала твоей маме, что к шести ты вернешься. Пойдешь один или мне проводить тебя?