Геннадий Авраменко - Уходили из дома

В «Рингушнике» народ заседал у костра и болтал о всякой фигне типа оживших мертвецов и тому подобной нечисти и гадости. Скрипа пришел, кстати, как ни в чем не бывало. Сел у костра, участвовал в беседе. Но вдруг — нас это даже обеспокоило — отнесся к вурдалачной теме очень болезненно, разозлился, даже кричал что-то. Явно у него что-то в прошлом с этой темой связано. Заморачиваясь с каким-то сатанизмом, Скрипа немножко съехал, а потом, когда кто-то вернул его к жизни, он зациклился на одном — на светлой мечте о «счастье длиной в бесконечность».

Утром крепко чифирнули, прихавали «кашки». Доброволец со Скрипой, воодушевившись, отправились в Новоульяновку. Наталья вскоре пошла собирать орехи и кизил, Костик пробивал табак, а я доводил до ума мундштук. Испортил, конечно. Вчера мне удалось соорудить весьма прикольную трубочку для гашиша, а вот мундштук загубил, криворукий. Попробую теперь новый сделать, из орешника.

Вечером, только вечером мы выползли наверх, прогулялись, зашли в гости. Даже перекусить удалось. А в Рингушнике обнаружили вернувшихся ни с чем ребят.

Ну, хоть в новоульяновском озере искупались и яблок принесли.

Взгрустнулось что-то, захотелось пройтись. Накинул одеяло и пошел на Сосновый, посидеть в нычке. Хорошо там...

Набрал хвороста, разжег костерчик. Солнце давно нырнуло в море, но пурпурное марево до сих пор освещало Севастополь. Море угадывается только по кораблям, застывшим в дымке; кажется, что корабли висят прямо над городскими домами-коробками. Воздух нереально прозрачен, видно даже силуэты в окнах. Как там Саша Тон пел:

Видишь, в окнах горит свет —

Может, там не спят.

Может, там одинокие люди С бокалом сидят...

Может, там просто забыли выключить свет.

Я надеждой горю и смотрю,

Но ответа мне нет...

Растянувшись на одеяле, я размышлял о вечности и изучал замысловатый узор на известняке над головой, когда мое внимание привлекло сопение.

В паре метров от меня стояла унылого вида дикая коза. Причем козе я был явно не интересен — животное с любопытством смотрело на тлеющие угли.

Я, скосив глаза, быстро просчитывал возможности завладеть козой. Можно резко вскочить и криком напугать козу до смерти. К тому же она может вздрогнуть и упасть с обрыва. Это облегчит ситуацию — не надо будет ее убивать. А говорят, если долго смотреть на костер, то можно сойти с ума. Вдруг мне повезет и она сейчас сбрендит и покончит с собой? А еще можно вскочить и загнать это вкусное мясо в пещеру. Только что с ней там делать? У меня из оружия только спички... О! Можно поджечь козу!

Решив все-таки остановиться на первом варианте, я напряг мышцы и вскочил. Криком поперхнулся, издав слабый всхлип, поэтому атака полностью и безоговорочно провалилась. Перепуганная коза одним прыжком отпрянула в сторону отвесной стены и замерла, иронично, как мне показалось, наклонив голову. Деваться ей было некуда — либо падать вниз, либо обойти меня.

Я нервно хихикнул. Очень хотелось мяса, но как убить хоть и небольшое, но живое существо, да еще и голыми руками, я не имел ни малейшего представления. Не отрывая взгляда от насмешливых козьих глаз, я пододвинул ногой в огонь охапку веток. Пламя вспыхнуло, осветив пещеру и полностью преградив выход обреченному парнокопытному.

Ситуация разрешилась весьма неожиданно. Из отверстия у пересохшего русла родника выскочило чудовище. Его можно было бы принять за собаку, если бы не крысиные лапы с острыми коготками и длинный голый хвост. Уникальный в своей мерзости диковинный зверь был не больше крупной выдры.

Злобно зарычав и гавкнув, тварь кинулась на козу, но та была проворней. Увернувшись от клацнувших в воздухе зубов, горная коза по практически отвесной стене скрылась с глаз.

Гадина фыркнула и посмотрела на меня.

— А-а-а-а-а!!! — заорал я и бросился бежать, чудом не свалившись в чернеющую пропасть. Несся, не разбирая дороги, в полном ужасе, что чудище мчится за мной и вот-вот вцепится в лодыжку.

Остановился только в районе Графской, перевел дыхание. Вроде никто не бежал, хотя в такой темноте хоть глаз выколи. Подобрав дровеняку, полный решимости биться, если придется, с крысообразной собакой до победного, я осторожно пошел к спуску в грот.

— О, Ринго, молодчина, дрова принес, — обрадовался Костик. — А то как раз догорает!

— Это ты там орал? — уточнил Доброволец.

— Я. А что, слышно было?

— Еще бы! Хорошо орал, мощно. Что случилось-то?