Томмазо Ландольфи - Жена Гоголя и другие истории

— Только не для меня.

При этих словах капитан выпучил глаза и судорожно глотнул, будто пытаясь подавить рвотный позыв, да так и остался стоять с широко раскрытыми глазами, не отрывая взгляда от бурлящей под килем воды.

— Смотрите! Смотрите туда!..

Покачиваясь на разбегающихся волнах, по воде скользило несколько здоровенных, неповоротливых тараканов. Дальше к открытому морю их становилось больше, они чернели сплошной массой в ярких лучах полуденного тропического солнца.

Капитан и адвокат в волнении перебегали от одного борта к другому: корабль почти полностью окружали тараканы. Когда же мужчины очутились в носовой части, их взорам предстало необыкновенное зрелище: перед ними, под перевернутой, раскаленной небесной чашей, без единого островка до самого горизонта расстилалось безбрежное море. Оно было чернильно-черного цвета и угрюмо поблескивало, сплошь покрытое густой, с редкими прогалинами, пеленой тараканов. В тишине отчетливо слышался звук, с которым их шуршащие бока наталкивались на обшивку. Судно медленно и с трудом прокладывало себе путь, а тараканье месиво сразу же смыкалось за кормой.

Капитан сломя голову кинулся на нижнюю палубу, чтобы рассмотреть насекомых поближе.

— Сюда, сюда! — кричал он всем и каждому. — Смотрите, смотрите на этих тварей! Надо всех их передавить!..

Тараканы были обычных размеров, одни побольше, другие поменьше. Они мало чем отличались от земных. На задней части туловища, довольно хрупкой, виднелись мелкие бороздки. Длинные усики покачивались в такт колыханию волн. Капитан снова взбежал на верхнюю палубу с криком:

— Чертово отродье! Говорю я вам: надо что-то делать. Надо перебить их всех...

Варяг схватил его за руки.

— Ах ты, пес паршивый, пустобрех! — прорычал он. — Где твоя хваленая смелость?

Сбежались остальные матросы. У некоторых от страха зуб на зуб не попадал.

— Если вы думаете, что мы поплывем с вами по этой поганой луже... — начал, хорохорясь, один из них.

— Бездельники! Вам бы только даром чужой хлеб есть! Собрались на остров, а сами трясетесь перед горсткой жалких тварей?

— Давайте по крайней мере отгоним их, — предложил кто-то.

— Тоже мне, умники! Дождетесь, что они освирепеют, нападут на нас и передушат всех своими мерзкими животами.

— Мы... мы... — зароптали матросы в один голос, — мы хотим обратно! Пропади он пропадом, этот остров! Пора отсюда сматываться. Любой ценой... даже через ваш труп.

Они угрожающе придвинулись. За штурвалом никого не осталось; корабль швыряло из стороны в сторону. Тараканье племя слегка взбудоражилось.

— Ах, вот оно что? — рыкнул Варяг и выхватил из-за пояса оба пистолета. — Мы держим курс на остров, и я доведу вас до цели, хотите вы этого или нет. По местам! И не трепыхаться, коли шкура дорога! Теперь что вперед, что назад — все одно.

И точно: в кильватере море было столь же густым и черным, как и прямо по курсу, до самого горизонта.

Неожиданно на корме послышались крики и топот. Подбежал запыхавшийся матрос в треуголке.

— Большой Варяг, червяк исчез!

Под стаканом червячка и впрямь не оказалось. Наверное, он воспользовался суматохой и уполз сквозь щель в палубных досках.

Варяг бросился на корму вместе со всей командой. Беглеца и след простыл. Но вот его заметили: он полз по палубе, спеша укрыться в люке. Все ринулись наперерез. Червячок, почуяв погоню, обернулся и гордо поднял крошечную головку. Матросы непроизвольно остановились на некотором расстоянии, обступив обоих соперников, сошедшихся лицом к лицу.

Варяг смерил презрительным взглядом крошечное существо у себя под ногами. В свою очередь червячок внимательно следил за неприятелем-великаном. Все молчали. Наконец червячок заговорил.

— Роберто Коракальина, — сказал он без тени волнения хриплым голоском, — если ты раздавишь меня, то докажешь этим, что ты всего-навсего жалкий трус. Но даже если не раздавишь, ты все равно трус, ибо не делаешь этого потому, что боишься меня. Так что наш поединок никогда не закончится. Однако я предлагаю тебе договор, как это принято у честных соперников. Слушай. Пусть Лукреция сама выберет, с кем ей быть. Кто из нас двоих лучше сумеет ее любить, тому она и достанется. Согласен?

— Дрянной червячишка! — послышался не менее спокойный ответ. — Я не принимаю всерьез ни твои оскорбления, ни твои предложения. Эй, вы, накройте-ка его стаканом. А еще лучше — засуньте в спичечный коробок. Оттуда он не сбежит.