Патрик Модиано - Маленькое чудо

— Вы только что произнесли одно слово, которое меня поразило… слово «устойчивое»…

Я уже этого не помнила. Но было приятно, что он придает значение каким-то моим словам. Совершенно банальным.

— Проблема действительно в том, чтобы отыскать нечто устойчивое…

В этот момент, несмотря на всю его невозмутимость и тихий голос, мне показалось, что внутренне он также неспокоен, как и я. И действительно, он спросил, бывает ли у меня противное чувство, будто меня подхватило течение и куда-то несет, а уцепиться не за что.

Да, примерно это самое я и ощущала. Дни сменялись, неотличимые друг от друга, их размеренный ход напоминал движущуюся дорожку на станции «Шатле». Меня несло по нескончаемому коридору без всякого моего участия, не нужно было даже самой идти. И вместе с тем мне предстояло увидеть там очень скоро, в один из ближайших вечеров, желтое пальто. В этой толпе незнакомцев, в которой я потихоньку растворялась, вспыхнет яркое цветовое пятно, и мне нельзя будет потерять его из виду, если я хочу узнать о себе чуть побольше.

— Поэтому и нужно найти устойчивый островок, чтобы жизнь перестала быть непрерывным потоком, уносящим нас против нашей воли. — Он улыбался, словно хотел смягчить серьезность своих слов. — И как только мы его отыщем, все сразу пойдет куда лучше. Вы не согласны?

Я поняла, что он не может вспомнить моего имени. Меня подмывало объявить ему: «Меня звали Маленькое Чудо». И выложить все, с самого начала. Но я просто сказала:

— Меня зовут Тереза.

Той ночью, на бульваре, я спросила, как его имя. Он ответил: «Имя ни к чему. Называйте меня просто Бадмаев. Или Моро, если вам больше нравится». Я удивилась, а потом подумала, что это просто желание себя обезопасить, сохранить дистанцию. Он избегал слишком тесного сближения с людьми. А может, что-то скрывал.

Бадмаев предложил зайти к нему. Он даст мне почитать одну книжку. Он жил в большом новом квартале напротив кафе «Ле Корантен», на другой стороне бульвара Журдан. Кирпичные корпуса, наподобие того, в Венсене, где через несколько дней я буду стоять и смотреть, как моя мать пересекает двор. Мы шли вдоль фасадов, совершенно одинаковых. В доме номер 11 по улице Монтичелли поднялись по лестнице на пятый этаж Дверь вела в коридор с темно-красным линолеумом. Его комната была в конце коридора. На полу матрас без ножек, стопки книг вдоль стен. Он предложил мне сесть на единственный стул у окна.

— Пока я не забыл… Надо дать вам книжку…

Он нагнулся и долго рассматривал каждую стопку, одну за другой. Наконец вытащил книгу, которая выделялась среди других красным переплетом. Он протянул мне ее. Я открыла, посмотрела титульный лист: «На окраинах жизни».

У него был извиняющийся вид. Он сказал еще:

— Если скучно, не читайте, это совсем не обязательно.

Он сел на край постели. Комнату освещала лишь голая лампочка, закрепленная на высоком штативе. Лампочка была очень маленькая и слабая. Рядом с матрасом, вместо ночного столика, огромный радиоприемник, обтянутый спереди материей. Я помню такой в Фоссомбронла-Форе. Он перехватил мой взгляд.

— Я очень люблю этот приемник, — сказал он. — Иногда пользуюсь им для работы. Когда работаю дома.

Он наклонился и повернул ручку. Зажегся зеленый огонек.

Раздался глуховатый голос, говоривший на каком-то иностранном языке.

— Хотите посмотреть, как я работаю?

Он взял большой блокнот с отрывными листами и шариковую ручку, лежавшие на приемнике, и начал записывать, слушая голос.

— Ничего сложного… я все стенографирую.

Он подошел ко мне и протянул листок С того вечера я всегда храню этот листок при себе.

После стенографических знаков, чуть пониже, было написано:

«Niet lang geleden slaagden matrozen

er in de sirenen, enkele mijlen zuidelijd

van de Azoren, te vangen».

И перевод: «Недавно матросам удалось поймать сирен в нескольких милях к югу от Азорских островов».

— Это по-голландски. Но он читал с легким фламандским акцентом жителя Антверпена.

Бадмаев повернул ручку, чтобы голоса было не слышно. Но оставил зеленый огонек. Вот, такая у него работа. Ему дают список передач, которые надо прослушать, днем или ночью, и он должен назавтра сделать перевод.

— Иногда эти передачи приходят с другого конца земли… дикторы говорят на удивительных языках.

Он слушает их ночью у себя в комнате, для тренировки. Я представила себе, как он лежит в темноте, пробитой этим зеленым огоньком.

Он снова сел на край матраса. Сказал мне, что с тех пор, как поселился в этой квартире, почти не пользуется кухней. Тут есть еще одна комната, но она пустая и он никогда туда не заходит. К тому же, слушая без конца иностранные передачи, он уже и сам толком не понимает, в какой стране живет.