Роберт Левелин - Внезапное богатство

Ноутбук жалостливо пискнул, и на экране появилось новое окно. В нем было написано: «Большая темная труба ХУЧ».

– Вот это пароль. Немного лоховской, не правда ли?

Майлз быстро набрал команду на клавиатуре, и открылось еще одно окно.

– Вот эта программа поможет нам. Возьмите в руки свои шлемы и приборы. Как только я нажму вот это, – он показал на клавишу ввода, – программа начнет выполняться. Батарейка ноутбука будет испытывать запредельную нагрузку. Но она должна гарантированно обеспечить двадцать-двадцать пять минут работы. Если все пройдет гладко, то мы сможем достичь дверей воздушного шлюза у выхода из тоннеля как раз к тому моменту, когда программа откроет их для нас. На маршруте нельзя останавливаться, иначе нам крышка. Все ясно?

Женщины кивнули.

– Отлично. А теперь, я не знаю, как быстро она сработает…

Они натянули приборы ночного видения и шлемы.

– Готовы?

– Готовы, – одновременно ответили женщины.

Майлз нажал клавишу ввода, но ничего не произошло. Он задрал прибор на лоб, чтобы взглянуть на экран ноутбука. На экране мигало маленькое окошко, перед ним висел символ часового механизма бомбы. Майлз закусил губу и смотрел на экран, не зная, что делать. Он посмотрел на провода. Все подсоединения казались в норме. Может быть, существовала система безопасности, о которой он не знал? Может быть, что-то происходило, о чем он не знал? Майлз думал, что, когда он нажмет клавишу ввода, система отключится и управление перейдет на его ноутбук.

Неожиданно символ часового механизма превратился в стрелку курсора, и вокруг замигали лампочки. Он понял, что все удалось. Немного медленнее, чем планировалось, но, определенно, программа делала свое дело.

Жан-Поль Марион взял свой любимый кофе в зале ожидания терминала Фолкестоун. Он прошел обратно через охрану, пересек продуваемую всеми ветрами автостоянку и вошел в главное административное здание, расположенное в самом сердце комплекса «Евротоннель». Он поднимался по бетонным ступеням, думая о своем сыне Кристофе, который только начал ходить в школу в Париже. Хотя теперь Жан-Поль жил и работал в Англии, его семья осталась жить во Франции. Это было совсем не далеко, он навещал их очень часто, но все равно на сердце было тяжело. Жан-Поль не знал, подошла ли его семейная жизнь к концу или это был лишь новый ее этап, через который ему и его жене суждено было пройти.

Француз провел своей картой по магнитному замку безопасности и прошел сквозь тяжело вращающуюся стеклянную дверь. Войдя в здание, он увидел Мейси, уборщицу, которую, прибывая на работу, обычно заставал курящей на улице у подъезда.

– Вас звали сверху, мистер Марион, – сказала Мейси. – Что-то случилось. Хоть убейте, не знаю в чем дело.

Жан-Поль посмотрел на свой пейджер. Экран был чистым. То ли выключился, то ли батарея села?

– Merde! [19]– выругался он и побежал к лестнице.

– О, я не сильна во французском, но знаю, что это означает! – прокудахтала Мейси у него за спиной.

Жан-Поль провел магнитной карточкой по замку двери, ведущей в центральную комнату управления движением поездов, расположенную в подвале здания. Он провел слишком быстро, и дверь не открылась.

– Putain de merde! [20]– заорал он и трясущимися руками провел карточкой еще раз, уже медленно. Загорелась зеленая лампочка, и он прошел в двери.

Войдя внутрь, Жан-Поль мгновенно понял, что случилось серьезное происшествие. Джон Флетчер, ночной дежурный оператор, у которого Жан-Поль принимал смену, разговаривал одновременно по двум телефонам и орал на старшего участка линии, сидевшего перед ним. Жан-Поль подбежал к месту контролера и посмотрел на огромную пятнадцатиметровую схему тоннеля, сооруженную на стене. Моментально картина прояснилась. Грузовой поезд FR-9110 стоял в тоннеле возле дренажной системы, с британской стороны, в двадцати двух километрах от терминала Фолкстоун.

В результате диспетчеру приходилось переформировывать составы, сцепляя больше вагонов в один поезд, и задействовать единственный тоннель, что означало падение пропускной способности вполовину. Стояло лето, положение на дорогах уже было тяжелым. Жан-Поль знал, что день окажется трудным, но ему не привыкать. Каждые две минуты через тоннель проходил поезд. Они могли пропускать сколько угодно составов, лишь бы пути были свободными.

– Утечка топлива, – сказал Джон Флетчер. – Сработали все датчики. Нам пришлось остановить тот грузовой – сорок контейнеров и еще ты-сам-знаешь-что.