Нина Кривошеина.Нежданная встреча в Ульяновске (о А. А. Любищеве и Н. Я. Мандельштам). Вступительная заметка и публикация Никиты Кривошеина. — «Звезда», Санкт-Петербург, 1999, № 10.
Ульяновск, конец 40-х — начало 50-х. Воспоминания Нины Алексеевны Кривошеиной (урожд. Мещерской; 1897–1981) о встречах с Любищевым и Надеждой Мандельштам не входили в ее мемуарную книгу «Четыре трети нашей жизни» (Париж, «YMCA-press», 1984).
Следом напечатаны два письма А. Любищева 1955 и 1958 годов к Н. Я. Мандельштам, два письма А. Любищева 1959 и 1960 годов к Никите Кривошеину, сыну Нины Алексеевны, сидящему в мордовских лагерях, и, наконец, фрагмент огромного письма-статьи А. Любищева к Д. А. Никольскому от 20 декабря 1960 года. «Замечания О. Э. (Мандельштама. — А. В.) „Вокруг натуралистов“ и „Заметки о натуралистах“, конечно, очень любопытны для суждения о том, как преломляются биологические теории в умах поэтов и писателей, наукой специально не занимавшихся. Записки не датированы. Если они написаны после того, как О. Э. познакомился, например, с Б. С. Кузиным (он был, кажется, довольно близко знаком), то непонятно, почему биологические взгляды Б. С. Кузина, весьма оригинальные, как и все у этого нашего общего друга, совершенно не отразились на этих записках. Вероятно, они мало говорили о науке, а больше о поэзии. А Кузин весьма критически относился к Дарвину, у О. Э. же к Дарвину необыкновенно восторженное отношение. Нельзя отрицать, что как тип ученого Дарвин необыкновенно привлекателен. Исключительная любовь к науке, честность, самокритичность, огромное трудолюбие, позволившее ему преодолеть очень слабое здоровье, полное отсутствие карьеризма, неторопливость в подготовке работ, исключительная наблюдательность и благородное отношение к возможным соперникам. Ему вполне под пару его соратник по обоснованию теории естественного отбора, Уоллес. Вы, вероятно, знаете, что я далеко не поклонник Чернышевского, но приходится с ним согласиться, что звучит странным парадоксом, что два этих гуманнейших человека были основоположниками теории, достойной Торквемады…» (из письма А. Любищева к Н. Я. Мандельштам от 18 марта 1958 года).
«Крупный человек превратился в большого писателя».Беседу вел Михаил Новиков. — «Коммерсантъ», 1999, № 220, 27 ноября.
Интервью с букеровским лауреатом 1999 года — автором романа «Свобода» Михаилом Бутовым: «Я собрал большую коллекцию высказываний о своем романе в прессе, и она меня удивила: там вообще не рассматривается языковый пласт. Критика проходит абсолютно мимо него. Пишут, о чем этот роман, дается ли в нем какой-то выход или не дается… Но для меня языковое измерение этого текста очень важно».
Ирма Кудрова.Поговорим о странностях любви: Марина Цветаева. — «Звезда», Санкт-Петербург, 1999, № 10.
О многолюбии поэта. «Известно, что жар сердца Цветаевой пробуждали не только мужчины». Особое содержание цветаевского «люблю».
Марк Липовецкий.Голубое сало поколения, или Два мифа об одном кризисе. — «Знамя», 1999, № 11.
«Нехитрая комбинация двух названий, вынесенная в заголовок, напрашивается сама собой: когда два писателя (Владимир Сорокин и Виктор Пелевин. — А. В.), не без оснований считающиеся литературными лидерами русского постмодернизма, фактически одновременно выпускают по роману, то эти романы волей-неволей читаются как единый текст (несмотря на все различия). Такова власть совпадения во времени и пространстве… Между тем это только для Павла Басинского или других борцов за христианский реализм, воспринимающих постмодернизм как нынешнее имя дьявола, что Пелевин, что Сорокин — все едино. На самом деле между ними дьявольская разница».
См. также статью Марка Липовецкого «Растратные стратегии, или Метаморфозы „чернухи“» («Новый мир», 1999, № 11).
Галина Люкшина.И прости меня, и оправдай. История одной любви. — «Наш современник», 1999, № 11.
Вспоминая Вампилова (начало 60-х).
Уистен Хью Оден.Tаble Talk. Записал Алан Ансен. Перевод Глеба Шульпякова. — «Ex libris НГ», 1999, № 47, 2 ноября.
С осени 1946-го поэт и поклонник Одена Алан Ансен стал записывать за Оденом его высказывания на различные темы. «Вы знаете, со временем мне кажется, что даже Данте не совсем христианский писатель. Он в самом деле величайший поэт. Забавно, как трудно приходится человеку, если он воспринимает вещи слишком серьезно. До того как я стал верующим человеком, мне было легче принять Дантову теологию. Теперь же я сомневаюсь, был ли он вообще христианином. Он не осознавал, что Бог страдает. В Дантовом аду грешники наказываются внешней силой, а не своей греховностью, как следует из христианской догмы. С другой стороны, я не вижу, как нехристь может понимать смысл „Дон Кихота“. Если ты считаешь двойственную природу Христа нонсенсом, тогда пара Дон Кихот — Санчо Панса для тебя пустое место…» (март 1947). Глеб Шульпяков — составитель и один из переводчиков книги эссе и избранных стихотворений У.-Х. Одена (М., 1998).
Читать дальше
