Виктор Пелевин - Ампир «В»

– Экстракт лобной железы менеджера низшего звена, – повторил я. – Красивое сравнение…

– Прямо по Энлилю Маратовичу. Только давай без наездов на офисный пролетариат, это пошло. Ребята в офисе ничем не хуже нас, просто нам повезло, а им нет.

– Ладно, – сказал я миролюбиво, – пусть будет менеджер среднего звена.

Мы приближались к храму Христа Спасителя. Гера указала на одну из скамеек. Я увидел на ее спинке сделанную желтым распылителем надпись:

Христос – это Яхве для бедных.

В русской культуре последних лет все так смешалось, что невозможно было понять – то ли это хула на Спасителя, то ли, наоборот, хвала ему… Отчего-то я вспомнил о порванной купюре, которую мне дал Энлиль Маратович, вынул ее из кармана и прочел надписи вокруг пирамиды с глазом:

– «Novus Ordo Seclorum» и «Annuit Caeptis». Как это переводится?

– «Новый мировой порядок», – сказала Гера, – и что-то вроде «наши усилия принимаются с приязнью».

– И какой в этом смысл?

– Просто масонская белиберда. Ты не там ищешь.

– Наверно, – сказал я. – Важен был сам его жест, да? То, что он порвал банкноту? Может, существует какая-то особенная технология уничтожения денег. Нечто вроде аннигиляции, при которой выделяется заключенная в них энергия.

– Это как, например?

Я задумался.

– Ну допустим, переводят деньги на специальный счет. А потом как-то по-особому уничтожают. Когда деньги исчезают, выделяется жизненная сила, и вампиры ее впитывают…

– Неправдоподобно, – сказала Гера. – Где выделяется жизненная сила? Счет ведь в банковской компьютерной системе. Невозможно сказать, где именно он находится.

– Может быть, вампиры собираются вокруг ноута, с которого посылают команду куда-нибудь на Каймановы острова. А у этого ноута на USB висит особая вампирская фишка.

Гера засмеялась.

– Чего? – спросил я.

– Представляю себе, как наши во время дефолтов гуляют.

– А это, кстати, ценная мысль, – сказал я. – Может быть, все вообще делают централизованно. Типа опускают доллар на десять процентов и прутся потом полгода.

Гера вдруг остановилась.

– Стоп, – сказала она. – Кажется…

– Что такое?

– Я только что все поняла.

– Что ты поняла?

– Скорей всего, вампиры пьют не человеческую красную жидкость, а особый напиток. Он называется «баблос». Его делают из старых банкнот, подлежащих уничтожению. Поэтому Энлиль бумажку и порвал.

– С чего ты взяла?

– Я вспомнила разговор, который случайно слышала. Один вампир при мне спросил Энлиля, все ли готово, чтобы сосать баблос. А Энлиль ответил, что еще не пришла партия старых денег с Гознака. Тогда я вообще не поняла, о чем они. Только сейчас все встало на места.

– Партия старых денег с Гознака? – переспросил я недоверчиво.

– Подумай сам. Люди постоянно теребят деньги в руках, пересчитывают, прячут, надписывают, хранят. Это для них самый важный материальный объект. В результате банкноты пропитываются их жизненной силой. Чем дольше бумажка находится в обращении, тем сильнее она заряжается. А когда она становится совсем ветхой и буквально сочится человеческой энергией, ее изымают из обращения. И вампиры готовят из нее свой дринк.

Я задумался. Звучало это, конечно, странно и не особо аппетитно – но правдоподобнее, чем моя версия про счета на Каймановых островах.

– Интересно, – сказал я. – А кто этот другой вампир, с которым говорил Энлиль Маратович?

– Его зовут Митра.

– Ты знаешь Митру? – удивился я. – Хотя да, конечно… Это ведь он мне твое письмо и передал.

– Он про тебя очень смешно рассказывал, – сообщила Гера. – Говорил, что…

Она ойкнула и прикрыла ладошкой рот, словно сказала лишнее.

– Что он говорил?

– Ничего. Замнем.

– Нет, говори уж, раз начала.

– Я не помню, – ответила Гера. – Ты думаешь мы только про тебя с ним беседуем? У нас других тем хватает.

– А что за темы, если не секрет?

Гера улыбнулась:

– Он мне комплименты делает.

– Какие?

– Не скажу, – ответила Гера. – Не хочу сковывать твое воображение примером. Вдруг ты сам захочешь сделать мне комплимент.

– А тебе нужны комплименты?

– Девушкам всегда нужны комплименты.

– Разве ты девушка? Ты вампирка. Сама ведь в письме написала.

Сказав это, я понял, что совершил ошибку. Но было уже поздно. Гера нахмурилась. Мы перешли дорогу и молча пошли по Волхонке. Через минуту или две она сказала:

– Вспомнила, что Митра говорил. Он рассказывал, что у тебя дома осталась картотека покойного Брамы. Весь сомнительный материал оттуда убрали, завалялась только одна пробирка с препаратом времен второй мировой. Что-то про нордический секс в зоопарке, так кажется. Он сказал, ты ее досуха вылизал.