Виктор Пелевин - Ампир «В»

Мы вылезли из машины возле казино «Шангри-Ла».

– Куда пойдем? – спросила Гера.

– Давай по Тверскому бульвару, – сказал я.

Пройдя мимо фонтана, мы миновали изнывающего в бензиновом чаду Пушкина и спустились в переход.

Мне вспомнился мой первый укус. Место преступления было совсем неподалеку – говорят, преступника всегда на него тянет. Может быть, потому я и попросил шофера высадить нас здесь?

Но кусать Геру не стоило: скорее всего, на этом наша прогулка сразу кончилась бы. Этот экзамен я должен был сдавать без шпаргалки, как все – вот оно, возмездие… Меня охватила неуверенность в себе, граничащая с физической слабостью, и я решил срочно победить это чувство, сказав что-нибудь яркое и точное, свидетельствующее о моей наблюдательности и остром уме.

– Интересно, – сказал я. – Когда я был маленький, в этом переходе были отдельно стоящие ларьки. Постепенно их становилось все больше и больше, и теперь вот они слились в один сплошной ряд…

И я кивнул на стеклянную стену торгового павильона.

– Да, – ответила Гера равнодушно. – Концентрата тут много.

Мы поднялись на другой стороне улицы и дошли до Тверского бульвара. Когда мы проходили между каменных чаш по краям лестницы, я хотел было сказать, что внутри у них всегда какой-то мусор и пустые бутылки – но решил больше не демонстрировать свою наблюдательность и острый ум. Однако надо было о чем-то говорить: молчание становилось неприличным.

– О чем думаешь? – спросил я.

– Об Энлиле, – сказала Гера. – Вернее, о том, как он живет. Хамлет над пропастью. Пафосно, конечно. Но все равно очень стильно. Это мало кто может себе позволить.

– Да, – сказал я, – и висишь не на жерди, а на кольце. Есть в этом что-то философическое…

К счастью, Гера не спросила меня о том, что в этом философического – я мог бы затрудниться с ответом. Она засмеялась – видимо, решила, что я пошутил.

Я вспомнил, что фотография Геры показалась мне похожей на картинку пользователя из «Живого Журнала». Может быть, я там ее и видел, и у нее есть свой аккаунт? У меня такой был – и даже имелось около полусотни френдов (с которыми я, естественно, не делился всеми подробностями своей жизни). Это была хорошая тема для разговора.

– Скажи, Гера, а я не мог видеть тебя на юзерпике в «Живом Журнале».

– Не мог, – сказала она. – Жопной жужжалки у меня нет.

Такого выражения я не слышал.

– А чего так строго?

– Это не строго, – сказала она. – Это трезво. Иегова ведь объяснял, почему люди заводят себе интернет-блоги.

– Я не помню такого, – ответил я. – А почему?

– Человеческий ум сегодня подвергается трем главным воздействиям. Это гламур, дискурс и так называемые новости. Когда человека долго кормят рекламой, экспертизой и событиями дня, у него возникает желание самому побыть брендом, экспертом и новостью. Вот для этого и существуют отхожие места духа, то есть интернет-блоги. Ведение блога – защитный рефлекс изувеченной психики, которую бесконечно рвет гламуром и дискурсом. Смеяться над этим нельзя. Но вампиру ползать по этой канализации унизительно.

– Это ты мне за «чмоки» под письмом? – спросил я. – Какая ты злопамятная…

– Нет, – сказала она, – что ты. Твое письмо мне понравилось. Особенно «иниф». Я тоже люблю делать такие открытия. Например, если напечатать на русской клавиатуре «self», получится «ыуда».

И она опять засмеялась. Я не понял, то ли она привела этот пример просто так, то ли это был намек на мое якобы гипертрофированное эго.

У нее была интересная манера смеяться: громко, но коротко, словно веселье прорывалось из нее наружу только на секунду, и клапан сразу закрывался – она, можно сказать, чихала смехом. А когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись продолговатые ямочки. Даже не просто ямочки, а две канавки.

– Вообще-то, – сообщил я, – я в свой жэжэ почти ничего не пишу. Просто я не читаю газет и не смотрю телевизор. Я там узнаю новости. В жэжэ всегда можно выяснить, что думают профессионалы – у любого эксперта сейчас есть свой блог.

– Читать вместо газет блоги экспертов, – ответила Гера, – это все равно что не есть мяса, а вместо него питаться экскрементами мясников.

Я откашлялся.

– Интересно, где ты этого набралась?

– Я не набралась. Я сама так думаю.

– В «Живом Журнале», – сказал я, – после такой фразы полагалось бы поставить смайлик.

– А смайлик – это визуальный дезодорант. Его обычно ставят, когда юзеру кажется, что от него плохо пахнет. И он хочет гарантированно пахнуть хорошо.