Виктор Пелевин - Ампир «В»

– Молчание – знак согласия, хе-хе… Условия ордера выполнены. Надо сказать, Рама, что тебе очень повезло. К этому моменту ты мог бы много раз расстаться с жизнью. А ты жив и здоров. И отделаешься, похоже, только синяком на локте. Поздравляю, дружок.

Я видел экран хорошо. На нем было сероватое мерцание, в котором нельзя было выделить ничего осмысленного.

– Митра включит трансляцию сам, – сказал Бальдр. – Счастливо оставаться.

Я предполагал, что Локи еще раз ущипнет меня на прощанье, но этого не произошло. Хлопнула дверь, и я остался один.

Долгое время экран стоящего передо мной ноутбука показывал серую рябь, какая бывает, если включить телевизор на ненастроенный канал. Потом его перерезала яркая горизонтальная черта. Она растянулась на весь экран, и я увидел Митру. Точнее, его отражение – он стоял перед зеркалом и причесывался.

– Пятый, пятый, я седьмой, – сказал он и улыбнулся. – Как слышно?

Он показал на блестящую булавку на своем галстуке, а затем потер ее пальцем. Я услышал звук наподобие далекого грома.

– Просто поразительно, до каких высот дошла техника. Но все же границы у прогресса есть. Меня всегда занимало, можно ли снять камерой наш полет? Сегодня мы это узнаем. Гера назначила встречу в Хартланде, на самом донышке. У девочки есть стиль. Сам понимаешь, добираться туда я должен на крыльях любви. Вот интересно, хватило бы энтузиазма у тебя?

Он отвернулся от зеркала, и я перестал его видеть. Теперь передо мной было просторное помещение с наклонными окнами – видимо, большой лофт. Мебели почти не было, зато вдоль стены стояли статуи известных людей – Мика Джаггера, Шамиля Басаева, Билла Гейтса, Мадонны. Они были как бы вморожены в глыбы черного льда, а на их лицах застыли гримасы страдания. Я знал, что это московская мода, навеянная «Хрониками Нарнии» – существовала дизайнерская фирма, специализирующаяся на таком оформлении интерьера, и это было не особенно дорого.

Потом я увидел руки Митры. Они держали флакон в виде сложившей крылья мыши – Митра специально поднес его к груди, где была камера, чтобы я его рассмотрел. Флакон исчез из моего поля зрения, и я услышал звон разлетающегося стекла – Митра швырнул его на пол, словно рюмку после выпитого тоста.

Я увидел белое кожаное кресло. Оно приблизилось, заехало за край экрана и исчезло. Передо мной оказалась решетка камина. Решетка долго не двигалась – видимо, не двигался и сидящий в кресле Митра. А потом картинка пропала, и по экрану поползли серые полосы помех. Звук тоже пропал.

Пауза продолжалось очень долго – не меньше двух часов. Я задремал. Когда на экране снова появилась картинка, она была беззвучной. Возможно, я что-то пропустил.

На меня плыл узкий коридор, вырубленный в толще камня. Это был Хартланд. Входя в алтарную комнату, Митра каждый раз кланялся сухой голове над алтарем. Я даже не знал, что так принято делать – мне об этом никто никогда не говорил.

В одной из комнат у алтаря стояла Гера. Я узнал ее сразу, несмотря на необычный для нее наряд – длинное белое платье, которое делало ее похожей на школьницу. Оно очень ей шло. Если бы я мог выключить компьютер, я бы это сделал. Но заставить себя зажмуриться я не смог.

Гера не подошла к Митре, а повернулась и исчезла в боковом проходе – там, где было темно. Митра пошел за ней следом.

Сначала экран оставался черным. Потом на нем возникло пятнышко света. Оно превратилась в белый прямоугольник дверного проема. Я снова увидел Геру. Она стояла, опершись о стену и склонив голову – будто грустя о чем-то. И была похожа на деревце, какую-нибудь начинающую иву, трогательно старающуюся прижиться на берегу древней реки. Дерево Жизни, которое еще не знает, что оно и есть Дерево Жизни. Или уже знает… Митра остановился, и я почувствовал – увиденное взволновало его так же, как меня.

Затем Гера снова исчезла.

Митра вошел в комнату. Там были люди. Но я не успел их рассмотреть – что-то случилось.

На экране замелькали зигзаги и полосы, мелькнуло чье-то лицо, закрытое марлей и очками, и камера уткнулась в стену. Теперь я видел только неподвижные пупырышки краски.

Я смотрел на них несколько минут. Потом камера совершила оборот, и я увидел потолок с яркими лампами. Потолок пополз вправо: видимо, Митру куда-то волокли. В кадре мелькнул железный стол и стоящие за ним люди в хирургическом облачении – металлические предметы, которые они держали в руках, больше походили на ацтекские инструменты, чем на что-то медицинское.