На той стороне, похожий на замок, Дом книги. Глобус на крыше окружен лесами. Вечно этот глобус реставрируют… Лучше б взял да рухнул. И чтоб я внизу… Я бы не отказался…
Не знаю, зачем я перешел проспект. Мысли зайти в магазин вроде не было, было желание оказаться под глобусом. И я даже постоял у дверей, задрав голову, но меня пихнули в плечо, и я шагнул вперед, в магазин… Я всегда любил книги, особенно в детстве, даже не столько любил читать, сколько просто листать, держать в руках, аккуратно выстраивать на полках. У нас дома была большая библиотека, во всех трех комнатах стояли высокие, от пола до потолка, стеллажи. В отцовском кабинете — специальная литература, энциклопедии, справочники, словари, многотомники Соловьева, Ключевского, еще разные исторические труды; в зале — художественная литература, наша и зарубежная, а в моей комнате — детские книги, сочинения Жюля Верна и ему подобных, затем перекочевавшие из кабинета отца многие исторические труды, а еще чуть позже — отдельная полка с книгами о Петербурге-Ленинграде…
Помню, в восемьдесят девятом я часто бывал здесь, в Доме книги, раза два-три заходил и в последние месяцы, даже купил «Чапаева и Пустоту» и мемуары Шелленберга, но вообще-то к чтению меня теперь особенно не тянуло. Тем более в эти дни. Какое тут чтение…
Я машинально, вместе с другими, поплыл по залу, таращась невидяще на сотни разноцветных корешков… «Медицина», ударило вдруг в глаза, и я, как к спасательной шлюпке, не замечая людей, кинулся к этой вывеске.
Так, так… «Общая терапия», «Хирургия», «Гомеопатия»… «Беременность. Неделя за неделей», «Сексуальная жизнь подростков», «Как увеличить размеры мужского полового члена», «Контрацепция. Естественный метод», «Кожные и венерические болезни».
Хватаю книжечку. Так, содержание… Предисловие, введение, общие вопросы дермато… Нет, дальше… Чесотка, экзема… Сифилис, гонорея. Страница 155.
Так, так… Угу. «Гонорея — инфекционное заболевание, возбудителем которого…» Дальше… Вот: «Гонорея у мужчин при остром течении свежей формы… начинается через 3–7 дней после заражения с ощущения зуда, жжения в мочеиспускательном канале…» Ага, у меня точно так же, все точно так же!..
Я перелистнул еще несколько страниц и нашел «Лечение гонореи». Глаза выхватили знакомое — «антибиотики», «бисептол». Так!.. Не отрываясь от книжки, я достал из кармана блокнот, ручку. Нашел чистый листок, стал записывать. Хоть что-то должно быть в аптеке… Бисептол наверняка… Так, так, а по скольку пить?..
Совсем рядом кто-то остановился. Я испуганно глянул, как застигнутый на месте преступления вор… Высокая девушка с гладкими розоватыми щечками. На свитерке табличка — крупными буквами написано «Ольга»… Наверняка хотела что-то спросить (они любят спрашивать: «Вам помочь?»), столкнулась со мной глазами и не решилась. Для вида поправила книжки на полке и отошла… Что, неужели у меня видок такой страшный? Да черт с ними со всеми… «Сульфазол, сульфидин, сульфатон, тробицин, бисептол…»
Уже на улице пришло в голову, что легче было просто купить эту книгу и не спеша прочитать. Но, с другой стороны, стыдно перед продавщицами, кассиршей, да и Марина если вдруг обнаружит… Зачем нормальному человеку книжки про такие болезни…
Подошел к складу без пятнадцати десять. Володькин «мерс» уже у дверей. Как обычно, раньше меня. И что, действительно, ему не живется спокойно? — торговля худо-бедно фунциклирует, любимая вернулась и вроде в последнее время не особо даже права качает, про прекрасную свою Германию не так часто проповедует… Нет, хоть полдесятого на работу заявишься, Володька уже там, да еще вот и представительство в Дубае открыть хочет. И ведь все его отговаривают, а ему отговоры, наоборот, только, кажется, решимости подбавляют.
Впрочем, дело его, я его лично не отговариваю. Он хозяин, я — подчиненный. Он решает, а я исполняю. Посильно.
Вчера вечером я наглотался бисептола и к приходу Марины уже был в постели. Не спал, конечно, притворялся, но, видимо, правдоподобно. Она молча разделась, осторожно коснулась моей щеки губами и тоже легла. Правда, долго ворочалась, даже чуть слышно постанывала. Может, на работе упахталась или критические дни начались. Не знаю… Утром была тихой, вяловатой какой-то, задумчивой; мне это было на руку. Выпили кофе, глядя заодно «Доброе утро», и пошли к метро. На станции «Сенная площадь» разошлись. Ей дальше, до «Петроградки», а мне наверх, к Никольскому двору. Я ее ни о чем не спрашивал, и она меня тоже, слава богу…
Читать дальше
